Джозеф Г. Ингрэм - Лилии полевые. Царь из дома Давида. Три года в Священном городе

Через пять дней посланные вернулись; первосвященники заседали уже во дворе храма в ожидании появления пророка. Когда все члены этого собрания заняли свои места, двое ученых и уважаемых левитов, вернувшиеся из пустыни, встали и доложили, что они передали порученное им приглашение Иоанну, сыну Захарии, пророку Иорданскому, и что он со всем почтением, должным сану первосвященников, посылавших к нему, ответил следующее:

– Идите и скажите уважаемому первосвященнику, что я – голос, вопиющий в пустыне, как написано в книге пророка Исаии, который предсказал мое служение (Ис. 40; 3). Я – голос, вопиющий в пустыне! Приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Богу нашему. Теперь все скоро узрят Спасение свое. Служение же мое не в городе, и не в храме, и не в одном из домов Израиля. Кто хочет слышать мое свидетельствование о Том, Кто придет после меня, пусть идет ко мне в пустыню, где повелено мне взывать к людям до самого пришествия Мессии.

Получив такой ответ, священники сильно разгневались и сгоряча стали кричать кто что! Некоторые говорили, что надо послать избить каменьями этого пророка за ослушание первосвященника. Иные находили, что надо на него донести прокуратору – Понтию Пилату, правителю Иудеи, как на опасного, совращающего обманщика и подстрекателя к восстанию.

Каиафа держался последнего мнения и написал от собравшегося трибунала послание к римскому прокуратору, в котором, обвиняя пророка в пустыне, советовал Пилату охранять свою персону усиленно, как бы не произошло какого-либо зла от того человека, и предупреждал, что если до императора Тиверия дойдет слух о том, что здесь происходит, то он может заподозрить, что здесь готовится восстание всего еврейского народа с целью ниспровергнуть владычество Рима.

Более спокойный Анна взглянул на дело иначе. Он сказал:

– Люди и братья! Воздержитесь от поспешности. Если человек этот – ложный пророк, он скоро сгинет и мы не услышим о нем. Но если вдруг, паче чаяния, окажется, что он послан от Господа? Не будем лучше спешить причинять ему зло: как бы не оказаться нам противниками Самого Господа Сил?

Осторожность Анны нашла сочувствие лишь у очень немногих, из числа которых был и рабби Амос.

Но если священники, наполнявшие двор храма, в присутствии первосвященника подняли такой шум из-за ответа пророка, то гнев их разразился уже без удержу, когда послы их, Мельхий и Илий, поднялись с мест и, подняв руки в знак тишины, объявили, что, услышав речи пророка, к которому они были посланы, они сами убедились в истине его слов и в божественности его откровений и, исповедав свои грехи, были крещены пророком в Иордане.

Только святость места, где происходило собрание, несколько сдержала пятьсот священников: услышав о крещении левитов, они были готовы тут же наброситься на этих двоих и уничтожить их.

Мельхий и Илий по приказу Каиафы были, однако, арестованы за поступок, по меньшей мере не приличествующий их сану священников Бога Всевышнего, «…ибо, – пояснил Каиафа, – это равносильно низвержению храма к стопам пустынника-самозванца и есть открытое признание того факта, что истина покинула Сионское богопочитание и может быть обретена лишь в пустынях Иорданских. Скажите, люди Израиля! – тут Каиафа повысил голос. – Скажите, что выше: алтарь ли Господа или воды Иордана? Священник Бога Всевышнего – или тот человек из пустыни? Прочь отсюда, неверные богохульники! Пусть допросят и судят их по нашим священным законам!».

Затем тотчас были приняты меры, чтобы народ, ходивший слушать проповеди Иоанна, не освободил арестованных священников, для чего Каиафа немедленно послал за римской стражей.

Из этого сообщения, дорогой батюшка, ты можешь себе представить, какое возбуждение умов вызвано проповедью нового пророка во всех классах общества. Беднейшие из народа защищают его, а богатые и правящие классы, как священники и знатнейшие люди, – все против него, за исключением нескольких лучших и умнейших людей. К этому благородному меньшинству принадлежит и рабби Амос, который все свободное от служения в храме время посвящает справкам в Писаниях; и каждое пророчество, какое он читает, убеждает его все более и более, что день пришествия Мессии наступает и что пророк Иорданский есть, без сомнения, тот самый посланник, посланный Богом «в духе и силе Илии», чтобы приготовить перед Ним путь.

Гвидо Рени (1575-1642), итальянский мастер болонского академизма. 1630-1635. «Соломия с головой Иоанна Крестителя»