Ф. Л. Вудворд - Слова Будды

И это позитивное учение пришлось по душе западному миру, утомленному еще одной войной. Колоссальный рост интереса к буддизму возбудил потребность в книгах и лекциях, в классах и курсах медитации. В Лондоне было основано несколько вихар – вихара сингальской сангхи, вихара английских буддистов и вихара тайской общины под покровительством тайского короля. Дхарма еще раз предстала в разнообразных проявлениях единой формы – тхеравады. По всей стране появились филиалы Буддийского Общества; и точно такой же постепенный рост буддийских обществ происходил в Соединенных Штатах Америки.

Как можно было ожидать, все эти группы имеют склонность к возникновению и исчезновению; но значительное их число остается упрочившимся. На западном побережье Соединенных Штатов наиболее явными оказались школы син , или Чистой Земли, и школы сото дзэн – главным образом благодаря значительному японскому населению. На востоке интерес как будто разделяется между тхеравадой и школой риндзай ; но самый последний доступный нам перечень насчитывает около семидесяти пяти буддийских центров или иного рода, разбросанных по всей стране. В настоящее время не существует единой центральной организации, поддерживающей связь центров друг с другом; но такая организация может появиться. Тем временем растет поток книг, и среди них заметна новая струя писаний, возникшая благодаря деятельности лам, бежавших из Тибета; неделимая жизнь буддизма включила в себя еще одну новую форму.

Поэтому буддизм на Западе получил прочную основу; для многих читателей, предпочитавших учение и практику старейшей его школы, предлагаемая книга оказалась (и еще долго окажется) повседневным спутником.

Можно задать вопрос: какой вклад вносит буддизм в разрешение мировых, а также социальных и национальных проблем, возникающих внутри каждой группы людей? Ответ настолько же ясен, насколько уникален: сравнительно с другими течениями – никакого! И причина этого понятна: один человек в состоянии внутреннего мира живет счастливо. Счастливо живет группа или племя, пребывающие в состоянии внутреннего мира. Целый народ, пребывающий в состоянии внутреннего мира, живет счастливо; такие народы существовали и все еще существуют в глухих уголках Земли. Группа народов, называемая человечеством, могла бы жить вполне счастливо, если бы была способна установить мир внутри самой себя; но до тех пор, пока человек пребывает в состоянии внутренней войны, пока он охвачен бурным, пылающим «тройным пламенем» ненависти, чувственности и иллюзии, пока главным источником его жизни остается эгоистическое желание, а ум не поддается какому бы то ни было контролю, – до тех пор такой человек, или группа людей, или целый народ, или все человечество, останется в состоянии войны. Цена мира – это «я»; и человек, или единица, в случае готовности принести все претензии на отдельное «я», как бы они ни назывались, на алтарь единого и нерушимого Света дхаммы Будды, найдет этот мир. Будда указал путь к такому покою сердца, которое представляет собой конец страданиям. Да найдет каждый человек для себя этот путь, да проделает его до конца! И да поможет ему в этой долгой, трудной, но чрезвычайно благодарной задаче предлагаемая книга.

Крисмэс Хамфриз

Лондон, декабрь 1972 г.

«И вот, бхикку, я до своего просветления, когда еще не был совершенным буддой, а был бодхисаттвой, все еще по природе подверженным повторному рождению, – я стремился к вещам, природа которых вызывает повторное рождение. Обладая природой, подлежащей разрушению, подверженный болезни и смерти, будучи подвержен печали и нечистоте, я стремился к вещам подобной же природы.

Затем у меня появилась мысль: почему же я, по природе подверженный повторному рождению, подверженный смерти, печали, нечистоте... стремлюсь к вещам подобной же природы? И что, если я, сам, будучи... подобной природы и видя вред того, что подвержено повторному рождению, устремлюсь к непревзойденному, совершенному убежищу, которое есть ниббана? Будучи сам подвержен разрушению, болезни, смерти, печали и нечистоте, видя недостатки такого состояния, ущербность того, что им подвержено, что если я устремлюсь к незапятнанному, непревзойденному, превосходнейшему убежищу, которое есть ниббана?

Тогда, спустя некоторое время, о бхикку, я, будучи еще молодым черноволосым юнцом, одаренным счастливой молодостью, в первом расцвете мужественности, пошел против желания опечаленных матери и отца, чьи глаза были полны слез; я обрил волосы на голове и на лице, надел оранжевое одеяние и ушел из дома для бездомной жизни [3].