Артур Дойл - История спиритуализма

Ирвинга очень интересовали библейские пророчества, особенно смутные образы и страшные видения святого Иоанна и странные, методичные пророчества Даниила {30}. Ирвинг много размышлял над годами и датами, которые были определены как отпущенное человечеству время перед днями гнева {31}, предшествующими второму пришествию Господа. Многие его современники в 1830 г. и после тоже серьезно обсуждали эти мрачные предсказания. Среди них был состоятельный банкир по фамилии Драммонд, имевший большой загородный дом в Элбери, неподалеку от Гилдфорда {32}. В этом доме время от времени собирались люди, изучавшие Библию, они спорили, обменивались своими мнениями с таким усердием, что могли проводить за этим занятием недели, прерываясь только на завтраки и ужины. Эта группа называла себя «Элберийские пророки». Возбужденные политическими событиями, которые привели к принятию «Билля о Реформах», они все решили, что это расшатало глубокие устои общественного устройства. Трудно представить себе их реакцию, если бы они стали свидетелями Мировой войны. Но, как бы там ни было, они не сомневались в близости конца света, усердно выискивали признаки этого события, сплетая вместе смутные и зловещие слова пророчеств в духе фантастических рассказов.

Наконец на горизонте монотонно текущей жизни человечества действительно появилось странное явление. Существовала легенда о том, что духовные дары {33}прошлого вновь проявят себя еще до конца света, и таким даром явно стало возвращение в употребление забытых языков. Все началось в 1830 г., в западной части Шотландии, где обладавшие оккультными способностями Кемпбелл и Макдональд заговорили о том, что кельтская кровь всегда была живее и восприимчивее к духовному влиянию, чем более вязкая тевтонская кровь. «Элберийские пророки» тщательно обдумывали подобное утверждение, а затем направили посланника от церкви мистера Ирвинга для расследования и последующего отчета. Посланник обнаружил, что все происходящее вполне реально. Эти люди имели хорошую репутацию, особенно женщина, которую называли чуть ли не святой. Их речи на странном языке время от времени прерывались демонстрациями чудес исцеления и другими проявлениями сверхъестественных сил. Безусловно, это было не притворство или мошенничество, а реальное привлечение неведомой силы, переносившей людей во времена апостолов. И верующие с нетерпением ждали дальнейшего развития событий.

И эти события не заставили долго себя ждать, разразившись в церкви самого Ирвинга. В июле 1831 г. стали распространяться слухи, будто нечто подобное происходит с некоторыми членами церковной общины в их домах, а отдельные случаи имели место в ризнице и в других укромных местах. Пастор и его советники пришли в недоумение, они уже стали подумывать о целесообразности дальнейшего проведения публичных собраний. Однако проблема разрешилась сама по себе после иного проявления сверхъестественной силы. В октябре того же года обычную службу в шотландской церкви внезапно прервал странный крик одержимого. Крик возникал настолько неожиданно и звучал с такой силой, как на утренней, так и на вечерней службе, что в церкви воцарилась паника, и если бы пастор-гигант не прокричал громогласно: «Господи, уйми смятение людей», то неминуемо разразилась бы трагедия. Происшествие вызвало массу слухов и сплетен среди консервативно настроенных прихожан. Оно стало сенсацией дня и заполнило страницы всех газет, хотя комментарии газетчиков были далеки от уважительных и объективных.

Эти крики исходили как от женщин, так и от мужчин и поначалу напоминали невразумительные шумы, похожие на тарабарщину или какой-то совершенно неизвестный язык. «Внезапные, мучительные и неразборчивые звуки», – говорил один из свидетелей. «Это был мощный звуковой поток, – описывали другие, – который не способен воспринимать хрупкий женский организм». «Они обрушились на нас с ошеломляющим и жутким грохотом», – утверждали третьи. На многих, однако, эти звуки произвели огромное впечатление, в том числе и на самого Ирвинга. «Сила этого голоса заставляет трепетать сердце и вызывает такое благоговение, какого я никогда раньше не испытывал.

Я никогда не слышал подобного великолепия и мощного величия. Он был настолько похож на одно из самых простых и древних песнопений церковной службы, что, на мой взгляд, уходит корнями к песнопениям времен Амвросия {34}, напоминая вдохновенные выражения ранней христианской церкви».