Бхагаван Раджниш (Ошо) - Глубочайшее доверие к жизни

Индия была в рабстве почти тысячу лет. Люди кипели от возмущения – они были готовы все отдать за свободу. Теперь они свободны, но никто, похоже, не испытывает благодарности за то, что наступила свобода. Люди говорят: «Ну и что? Да, мы свободны – и что? Что нам дала эта свобода?»

Так действует человеческий ум. Здесь много людей, которые полностью преобразились. Но они уже забыли, в каком страдании они пришли ко мне и в каком экстазе живут сейчас. Они полностью забыли, они перестали сравнивать. Теперь их волнует, когда они станут просветленными.

Но я хочу сказать, что даже если вы станете просветленными – а рано или поздно вы станете просветленными, – вы скажете: «Ну и что? И что дальше?»

Такова трагедия благодарности.

Ты говоришь: «Второе: я чувствую ужасную боль, понимая, что никогда не смогу отблагодарить тебя».

Тебе не нужно об этом беспокоиться. Я и так узнаю . Когда вы счастливы, я безмерно счастлив вместе с вами. Говорите вы об этом или нет – не имеет значения, ваши слова бесполезны. Когда я вижу, что вы счастливы, что вы цветете и сияете, я счастлив. С каждым учеником, приближающимся к просветлению, я сам снова и снова становлюсь просветленным. С каждым учеником, приближающимся к реальности, я сам снова и снова приближаюсь к реальности. Тебе не нужно ничего говорить – не беспокойся об этом. Это беспокойство – тоже часть игры эго: «Я хочу отблагодарить тебя, я хочу дать тебе что-то взамен». Но ничего нельзя сделать.

И расслабься – я все равно ничего для тебя не делаю. Все, что с тобой произойдет, будет твоей собственной благодарностью самой себе, твоим собственным подарком самой себе.

Эго ведет многочисленные игры. Вначале оно думает, как отблагодарить, беспокоится об этом. Но когда появляется возможность отблагодарить, эго начинает думать: «А что собственно сделал мастер? Во мне раскрылся мой собственный потенциал – он бы все равно раскрылся, мастер лишь подтолкнул. Даже если бы мастера не было, это так или иначе произошло бы, где-нибудь в другом месте при помощи кого-нибудь другого – или, возможно, вообще без посторонней помощи».

Эго очень хитро, оно критикует все подряд. Эго действует очень тонко…

Несколько дней тому назад я рассказывал о Сарджано. Однажды вечером он пришел ко мне в таком прекрасном состоянии, что я позволил ему прикоснуться к моей стопе, и он испытал чудесное сатори. Дверь открылась – на мгновение он перенесся. В течение всего дня он пребывал в экстазе. Но на следующий день снова проявилось его эго и начало играть с ним в игры.

В действительности быть благодарным мастеру очень трудно. Если вы сможете хотя бы простить мастера, это большее, на что можно надеяться. Если вы сможете простить мастера, этого достаточно! Это все, чего я от вас жду. Очень трудно простить мастера…

Буквально спустя сутки Сарджано начал сходить с ума. В отместку он начал писать мне гнусные письма: «Как ты смеешь? Кто ты такой, чтобы мог дать мне такое переживание?» – правда, не совсем такими словами. Он заявил, что теперь он мой друг, а не ученик, потому что он просветлел. Это маленькое окошко, которое открылось для него, породило в нем огромное эго. Он начал меня оскорблять. Что уж тут говорить о благодарности? Он начал думать, что он больше не ученик, а просто друг – он достиг такого же состояния, что и я, почему он должен оставаться учеником?

Незаметно эго начало проявляться очень агрессивно. Его письма становились все безобразнее и отвратительнее. И все это время он, наверное, думал, что ведет себя по-дзенски. По-дзенски вести себя не так просто.

Мне часто приходится подавлять соблазн приоткрыть для вас дверь. Я часто вижу, что вы на грани – всего один толчок, и вы получите удивительное переживание. Но если я вижу, что ваше эго еще живо, то стоит мне вас подтолкнуть, и оно немедленно набросится на достигнутое вами переживание, завладеет им и сведет вас с ума.

Мне приходится ждать, долго ждать. Дверь нужно открывать очень медленно и постепенно – сразу вы не сможете вместить столько света. Именно это случилось с Сарджано.

Забудь о благодарности. Если ты сможешь меня простить, этого достаточно, это большее, на что я могу надеяться. Прости меня, пожалуйста, когда просветлеешь.

Ты также спрашиваешь: « Есть ли связь между двумя этими чувствами? » – между моей ненавистью к смерти и моей ужасной болью от понимания, что я никогда не смогу отблагодарить тебя.

Да, связь есть, потому что то и другое – смерть. И первое даже не в такой степени смерть, как второе. Ученик должен умереть в мастере – и тогда не останется никого, кто мог бы быть благодарен. Когда внутри вас никого нет – это и есть просветление. Кто тогда будет благодарить? И кого?