Кристин Коннелли - Исцеление от эмоциональных травм – путь к сотрудничеству, партнерству и гармонии

В главе 22 мы уже обращались к точке зрения Синтии Уэсли-Эскимо и Магдалены Смолевски: по их мнению, коренные народы по-прежнему носят в сердцах пусть неосознанную, но глубокую и неутолимую печаль. Однако, предполагают эти авторы, поскольку старейшинам многих племен удалось обратиться к коллективной памяти и передать ее сокровища молодым, у этих народов еще есть шанс осознать и исцелить свою тоску. Но пока этого не происходит, и непризнанные травмы мешают каждому следующему поколению возродить свою культуру и прийти к процветанию. Когда женщин американских индейцев спрашивали, как обеспечить благополучие общины, большинство из них отвечали: «Нужно вернуться к обычаям предков» [576]. Такая же глубокая тоска и культурное оцепенение могут охватить и тамилов на ближайшие десятки, а то и сотни лет.

Важной частью лечения индивидуальных и коллективных травм являются ритуалы и культурные традиции, знакомые людям с детства. Они помогают излить накопившиеся эмоции, подсказывают стратегии поведения и укрепляют связи между членами общины, наполняя их повседневную жизнь значением и чувством завершенности. Например, индейцы племени навахо, участвовавшие в войне во Вьетнаме, для обретения утраченной гармонии, равновесия и единения с сородичами использовали традиционный семидневный ритуал «путь врага», в котором участвовали все члены семьи и общины пострадавших. Об американских ветеранах африканского и азиатского происхождения Мэри де Янг, напротив, сообщает, что они были подвержены ПТСР больше, нежели их белые соотечественники, поскольку расовые предрассудки с обеих сторон мешали им участвовать в восстановительных ритуалах белой культуры [577].

Большинство ритуалов и церемоний западной культуры к настоящему времени утратили свое значение, поэтому часто мы отказываемся в них участвовать. В результате люди носят в себе свои травмы молча. Борис Цирюльник пишет так: «Мы говорим лишь то, что общество желает слышать. Но потребность израненной души быть услышанной такова, что молчание превращается для нее в пытку. Человек, вынужденный молчать об общей трагедии, чувствует себя изменником. Он может высказаться, но только в рамках, установленных его культурой» [578]. Именно эта потребность людей в свободном выражении горя формирует в обществе новые коллективные ритуалы, например возложение цветов, памятных вещей и поэм к стихийным мемориалам после гибели принцессы Дианы и атаки на Всемирный торговый центр.

Восстановление культуры и общества тамилов на Шри-Ланке станет возможным только после исцеления их коллективной травмы, возрождения прежних социальных отношений и практик. Дайя Сомасундарам пишет о том, что еще до окончания войны во многих общинах и группах практиковались сеансы коллективной релаксации. Там не только снималось напряжение, но и вновь протягивались связи от человека к его прошлому, к религии и обществу. Детей поощряли в выражении эмоций в дружбе, в играх, в искусстве, танцах и занятиях йогой; в школах обычными предметами интерьера стали цветы и свечи – там регулярно проходили церемонии поминовения погибших. Беженцам также помогали сохранить их культуру: совершать похороны по традиционным канонам, отмечать годовщины и проводить ритуалы, в которых чтили память погибших и чествовали героев. Массовые захоронения обрастали мемориалами и превращались в священные места. Там проводились массовые мероприятия, помогавшие людям выразить общую и личную скорбь [579].

В рамках многих подходов к лечению масштабных коллективных травм практикуется работа в небольших группах – так люди скорее сбрасывают эмоциональную энергию, делясь своей болью с партнерами. Как правило, руководит группой терапевт или человек, сведущий в вопросах групповой динамики. Выше мы уже описывали, как групповые практики помогли нескольким сотням немцев примириться с их общей наследственной и коллективной травмой. Однако есть и совершенно иные методы психологического исцеления, один из них использовала Джоанна Мэйси в работе с жертвами чернобыльской аварии 1986 года.

Город Новозыбков был сильно заражен, когда власти использовали засев облаков, чтобы вызвать проливные дожди на дальних подступах к Москве и оградить ее жителей от радиации Чернобыльской АЭС. Джоанна Мэйси, чье имя уже было известно во всем мире благодаря разработанному ею методу «Отчаяние и возрождение», отправилась туда, чтобы помочь жителям понять значение постигшей их коллективной травмы и сообща преодолеть ее [580]. По прибытии в город глава горисполкома сообщил ей, что люди обозлены и ситуация накалена до предела. Прежде люди жили в тесной близости с лесом и землей, теперь они не осмеливались ступить в зараженную чащу, а из бревенчатых изб их переселили в бетонные многоквартирники; прежде сами они ничем не болели, теперь заболели их дети.