Вит Мано: Меня зовут Вит Мано…

Моя мать уехала во Флориду, и получилась странная ситуация, потому что обычно о детях заботится мать, но нас оставили на попечении отца. Суд принял решение, что с детьми должна жить женщина – няня или кто-то, кто сможет заботиться о нас. И так было где-то в течение первого года. Но наша няня была немного фанатичной в плане религии, и моему отцу это не нравилось. Он как-то раз сходил в ее церковь – они там все что-то говорили на неведомом ему языке, в состоянии религиозного экстаза делали странные вещи. Отец был шокирован. И вскоре уволил ее. В итоге у нас не стало никого, кто мог бы заменить мать… Это было особенно сложно для меня как для самого младшего ребенка в семье.

После этого, по сути, некому было присматривать за тем, как мы росли. И это было трудное время, потому что у меня не было никакой защиты. Понимаете, если кто-то хотел ударить меня, или толкнуть, или еще что-то – я не мог защититься. И дома было то же самое. Это было дикое время в Америке, время появления хиппи… Происходили большие изменения в культуре. От предыдущего поколения, когда мужчины носили короткие стрижки, ничего не осталось. Прически, напоминавшие военную стрижку, сменились на длинные волосы… Это было началом эры хиппи, секса, наркотиков и новой волны в музыке. Молодежь слушала рок-н-ролл, а классическая музыка уже не котировалась. Это было время всеобщей революции.

Молодые люди хотели больших перемен. Они желали все и сразу. Они были сыты по горло прежними традициями. Я был слишком молод, чтобы понять, что происходит, или чтобы быть вовлеченным в это. Единственное, что я вынес из того времени, – это любовь к хорошей, живой музыке.

Я всегда очень любил природу. Возможно, это из-за того времени в летнем домике. Домик находился на озере Бёрт, и вокруг него был лес – везде, куда ни посмотри! По ночам мы садились в машину и ехали по дороге в поисках оленей. Там в округе было много диких оленей, и каждую ночь мы старались сосчитать, сколько же мы видели сегодня. Иногда мы встречали лисицу, дикобраза или стадо лосей – тогда мы думали, что нам круто повезло. Медведи были вокруг, и мы тоже иногда видели их следы.

Так я рос, постоянно испытывая чувство глубокой любви к природе, с самых ранних лет. А рядом с нашим домом было поле, где мы гуляли, бегали, играли, пытались ловить диких кроликов. Мы могли делать все, что угодно. Это была свобода.

Также это было время больших изменений. Города стремительно росли. Свободную землю быстро прибирали к рукам, и это сильно меня беспокоило. Именно поэтому в детстве меня, как и многих людей в Америке, интересовали вопросы экологии. Американцы очень интересуются экологией. Например, каждый раз, когда ты в поезде едешь из московского аэропорта, люди обычно рассказывают о каком-нибудь фонде, защищающем дикую природу, или что-то подобное. В Америке для многих экология была больше, чем увлечением. Некоторые люди даже приковывали себя цепями к деревьям, чтобы предотвратить вырубку леса. Я не был исключением: меня страстно волновал свежий воздух и чистая вода – все это очень трогало меня. Я и сейчас очень люблю природу, новые места, знакомиться с новыми людьми. Детскую любовь ко всему этому углубил Ошо – он показал настоящую любовь к жизни! Наша прекрасная планета с красивыми и загадочными местами трогала мое сердце.

Я был довольно одинок в первые годы жизни. Так продолжалось до тех пор, пока у меня не появились друзья – то есть лет до шести-семи-восьми. А уже потом жизнь стала намного интереснее. Когда я был маленький, атмосфера вокруг часто была агрессивной и жестокой, поэтому я рос робким и застенчивым.

Сестра же была милой и доброй ко мне – но только в детстве. В подростковом возрасте она стала агрессивной. Поэтому я редко приводил к нам друзей. Я ходил играть к ним домой, так как у нас дома, со всеми моими братьями и сестрой, это было не очень здорово. Старший брат увлекался мотоциклами, он делал свой собственный маленький мотоцикл. И когда брат учился на нем ездить – это был сумасшедший период в его жизни!

Дома была тяжелая атмосфера. Я помню, летом, на протяжении двух или трех месяцев, я очень редко бывал дома, потому что мы с друзьями жили в палатках, что-то делали вместе, оставались у кого-то из них, спали на улице и смотрели на звезды. В общем, в юности была вот такая связь с природой. Примерно на два или три километра по всем направлениям мне было знакомо каждое фруктовое дерево, все яблони, вишневые деревья, груши. Я знал, на какие из них можно залезть, а на какие нет, потому что они являлись чьей-то собственностью. В этом был элемент исследования. Я получал много радости от дружбы. С друзьями – мы дружили и играли, как обычные дети, – у нас были игрушки, мы строили песочные замки, играли в баскетбол и в футбол. В плане дружбы все было хорошо. Я был немного застенчив – думаю, из-за агрессии со стороны других. Но у меня были друзья. Было пять-шесть друзей – и этого было достаточно.