Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Синтез Йоги – II

Но даже интуитивный рассудок не является гнозисом; это лишь кромка сияния супраментального света, озаряющего своими проблесками ментальное пространство, как молнии – туманные и сумрачные долины. Его наития, озарения, интуитивные прозрения, исполненные собственного сияния, безошибочные и точные, являются посланиями, приходящими на наш более низкий уровень сознания с плана более высокого знания. Сам характер работы интуитивного ума радикальным образом отличается от работы самосущего гнозиса. Во-первых, этот ум познаёт посредством фрагментарных и ограниченных озарений, а приносимая им истина часто бывает заключена в очень узкие рамки и сведена к одной небольшой области знания, высвечиваемой той единственной ослепительной вспышкой, с которой начинается и заканчивается его вмешательство. Мы видим, как в животных действует инстинкт – автоматическая интуиция в витальном или чувственном уме, являющаяся высочайшим и точнейшим инструментом, от которого животное вынуждено зависеть, так как имеет в своем распоряжении не свет человеческого рассудка, а лишь более грубый и еще не оформившийся ум. Но мы сразу же замечаем, что и в птице, и в звере, и в насекомом этот чудесный инстинкт, действующий вроде бы намного точнее рассудка, оказывается очень жестко ограниченным областью своего применения. Когда витальный ум животного пытается действовать за пределами этой области, он ошибается точно так же, как человеческий рассудок, и вынужден постепенно и кропотливо учиться на собственном опыте. Более высокая ментальная интуиция человеческого существа является интуицией, в основе которой лежит внутреннее видение, а не чувство; ибо она озаряет интеллект, а не чувственный ум; это не наполовину подсознательный и тусклый, а осознающий себя и сверкающий свет: ее действия свободны и спонтанны, а не жестко-автоматичны. Но все-таки, даже когда она не омрачена псевдоинтуицией, она ограничена в человеке конкретным намерением его воли и ума, подобно тому, как инстинкт в животном ограничен определенной жизненной потребностью или замыслом Природы. И когда интеллект, следуя своей практически неизменной привычке, пытается пользоваться ею, применять и усиливать ее, он в характерной для себя манере громоздит вокруг интуитивного ядра огромное количество истин и заблуждений, безнадежно перемешанных друг с другом. Очень часто, привнося элемент неверного чувственного восприятия или неправильного толкования в саму основу интуиции или обрамляя ее ментальными добавлениями и отступлениями, он не просто отклоняется от приносимой ею истины, а искажает ее и превращает в ложь. Поэтому в лучшем случае интуиция дает нам яркий, хотя и ограниченный свет, а в худшем, из-за злоупотребления ею или ее ложных имитаций, она может завести нас в такие дебри, в какие никогда не забредет менее амбициозный интеллектуальный рассудок, удовлетворенный своим собственным надежным, но трудоемким методом познания – надежным для его собственных приземленных целей, но едва ли подходящим для всемерного и подлинного постижения внутренней истины вещей.

Можно культивировать и расширять применение интуитивного ума, все менее и менее опираясь на рассуждающий интеллект. Также мы можем приучить наш ум не пытаться использовать каждую отдельную вспышку интуитивного света (что характерно для него сейчас) для достижения своих заурядных целей, не цепляться за нее и не начинать сразу же строить вокруг нее жесткие интеллектуальные схемы; мы можем научить его мыслить, переходя от одного интуитивного прозрения к другому, воспринимая одну вспышку света за другой в серии ярких и ослепительных проблесков интуитивного знания. Чем более мы освободимся от вмешательства ума, тем более преуспеем в осуществлении этого нелегкого изменения. Если нам удастся сократить в собственной ментальной деятельности, сократить до минимума, элемент материалистического мышления, подчиненного внешней видимости вещей, элемент витального мышления, подчиненного желаниям, намерениям, побуждениям низшей природы, элемент интеллектуального мышления, подчиненного нашим любимым, уже привычным или близким нам представлениям, идеям, мнениям, заученным ментальным движениям, мы сможем заменить все это интуитивным видением и ощущением, интуитивным постижением сути, интуитивной волей, интуитивным мышлением. Это достаточно тяжело для нашего сознания, привязанного тройственными – ментально-витально-телесными – путами к своему же собственному неведению и несовершенству. Они и есть те самые веревки – верхняя, средняя и нижняя, веревки видимой реальности, где истина смешана с ложью, которыми в ведической притче о рабстве души Шунахшепа был привязан к жертвенному столбу.