Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Синтез Йоги – II

Конечно, за каждым осознанным действием должна стоять сознательная воля, но это не обязательно намерение рассудка или воля сознательного ума человека. В некоторых экспериментах, о которых я говорил, было со всей очевидностью продемонстрировано, что органы чувств и действия испытуемого использовались волей и сознанием других людей, в других наблюдались аналогичные явления, но было не совсем ясно, что приводит в действие эти органы или оказывает на них влияние – другие люди или подсознательный, сублиминальный ум или же и то и другое вместе. Но в этом йогическом состоянии, когда действие осуществляется только органами действия, kevalair indriyair , через подсознательные и сверхсознательные центры действуют универсальный ум и воля самой Природы, – то же самое мы наблюдаем в механически целенаправленных энергиях растительной жизни или неодушевленных материальных форм, и разница только в том, что в данном случае есть живой инструмент, являющийся сознательным свидетелем этого действия и его исполнения. Замечательно то, что в таком состоянии речь, письмо и интеллектуальная деятельность могут наполниться абсолютной силой светоносного, безупречного, логичного, вдохновенного мышления, идеально приспосабливающего средства к целям, и значительно превзойти то, что человек сам мог бы сделать в своем прежнем нормальном состоянии ума, используя свою обычную волю и способности. Находясь в этом состоянии, он непрерывно воспринимает приходящие к нему мысли, не являясь их создателем, наблюдает, как работает действующая через него воля, не используя и не присваивая ее себе, осознает, но не считает своими силы, которые, проходя через него как через пассивный канал, воздействуют на мир. На самом деле, этот феномен не аномален и не противоречит общему закону вещей. Разве мы не видим безупречную работу скрытой универсальной Воли и Сознания в бессознательной и механической ( jaḍa ), на первый взгляд, деятельности материальной Природы? И те же самые универсальные Воля и Сознание действуют через спокойного, бесстрастного и внутренне безмолвного йогина, личные ограниченные и невежественные воля и сознание которого не создают им никаких препятствий. Он пребывает в безмолвном «Я»; он позволяет активному Брахману работать через свои природные инструменты, не участвуя в этой работе и беспристрастно приемля все, что создается универсальной силой и знанием этого Брахмана.

Это состояние, в котором внутренняя пассивность и внешняя активность независимы друг от друга, является состоянием полной духовной свободы. Йогин, по словам Гиты, даже действуя, не совершает действий, ибо работает не он, а универсальная Природа, управляемая Владыкой Природы. Действия не связывают йогина, не имеют для него никаких последствий, не оставляют никаких следов в его уме, никаких пятен или отметин в его душе [33]; как только они совершаются, они рассеиваются и исчезают как дым [34], оставляя неподвижное «я» незатронутым, а душу неизменной. Поэтому кажется, что именно эту позицию поднявшаяся над природой душа должна занять, если она намерена еще сохранять какую-то связь с человеческой деятельностью в мире. Пребывая в неизменной тишине, покое, внутренней пассивности, она в своей внешней деятельности должна направляться универсальной Волей и Мудростью и, по словам Гиты, трудиться, не вовлекаясь в свои труды, не завися от них и не испытывая к ним привязанности. И, как мы знаем по Йоге Трудов, именно это состояние совершенной активности, основанной на совершенной внутренней пассивности, йогин должен обрести. Однако состоянию самопознания, которого мы достигли, явно не хватает целостности; ибо все еще сохраняется пропасть, разделение в сознании между пассивным и активным Брахманом, их единство остается нереализованным. Нам еще предстоит научиться сознательно обладать активным Брахманом, не утрачивая при этом безмолвного «Я». Мы должны сохранять внутреннюю тишину, покой, пассивность в качестве основания и фундамента; но вместо бесстрастного безразличия к трудам активного Брахмана мы, независимо от их характера и воздействия на нас, должны ощутить в них восторг; вместо отказа участвовать в них из-за боязни утратить покой и свободу мы должны сознательно овладеть активным Брахманом, чья радость существования не упраздняет Его покой, а Его владычество над всеми процессами не мешает Ему во время своих трудов ощущать умиротворенность и свободу.

Проблема возникает из-за того, что ментальное существо сосредоточивается исключительно на своем плане чистого существования, и во время этого сосредоточения сознание погружается в неподвижность, а восторг существования – в покой существования. Это сосредоточение также должно охватить ментальный план сознательной силы существования, на котором сознание проявляет себя как активная энергия и воля, а восторг – как активная радость существования. Трудность в данном случае заключается в том, что ум, осознавая Силу, склонен не овладевать ею, а погружаться в нее и уноситься ее течением. Ум обычного человека, считающего свою телесную и витальную активность и свои ментальные процессы, зависящие от них, своим подлинным существованием и видящего в любой пассивности души уход из существования и приближение к небытию, практически полностью погружен в поток Пракрити. Такой человек живет в поверхностных слоях активного Брахмана и в то время, как безмолвной душе, сосредоточенной исключительно в пассивном «я», любые виды деятельности представляются лишь именем и формой, ему, наоборот, они кажутся единственной реальностью, а высшее «Я» – пустым звуком. В первом состоянии пассивный Брахман отделен от активного и отчужден от его сознания; во втором – активный Брахман стоит в стороне от пассивного, не будучи приобщен к его сознанию и не владея полностью своим. В этой исключительности пассивный кажется активному статической инерцией, а активный пассивному если не полной иллюзией, то продолжающейся по инерции механической и бессознательной деятельностью. Но садхак, однажды отчетливо осознавший сущность вещей и всем своим существом ощутивший покой безмолвного «Я», едва ли согласится на состояние, вынуждающее его утратить знание собственного «я» или пожертвовать покоем души. Он не пойдет на то, чтобы снова погрузиться в поток индивидуального становления ума, жизни и тела, со всем его невежеством, напряжением и беспокойством. Любое обретаемое им новое состояние бытия удовлетворит его только в том случае, если оно будет основываться и включать в себя то, что садхак считает необходимым для самоосознания, самосущего блаженства и самообладания.