Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Синтез Йоги – II

Все чувства, с которыми верующие в той или иной религии поклоняются Богу, служат и выражают Ему свою любовь, допустимы в Бхакти-йоге, если не как ее сопутствующий элемент на финальном этапе пути, то, по крайней мере, как элемент подготовки эмоциональной природы. Однако есть одно чувство, имеющее к йоге, по крайней мере, той, которая практикуется в Индии, очень отдаленное отношение. В некоторых религиях, вероятно, в большинстве, идея страха перед Богом играет значительную, а иногда и самую важную роль, и типичным верующим в таких религиях становится богобоязненный человек. Чувство страха, действительно, если оно не выходит за определенные рамки, вполне совместимо с некоторыми формами бхакти; достигая своей кульминации, оно превращается в поклонение божественной Силе, в культ божественной Справедливости, божественного Закона, божественной Праведности, этического послушания, в благоговейный трепет перед всемогущим Творцом и Судьей. Поэтому за такого рода чувством стоят прежде всего нравственно-религиозные мотивы, и оно характерно не столько для бхакты, сколько для человека действия, движимого преданностью божественному владыке и судье своих трудов. Богобоязненный человек смотрит на Бога как на Царя и приближается к его сияющему трону, только если это оправдано его праведностью или будучи ведом посредником, способным отвратить гнев, который Бог готов обрушить на грешника. Даже подходя совсем близко, он сохраняет почтительную дистанцию между собой и высшим объектом своего поклонения. Он не может обнять Божественное с той же бесстрашной доверчивостью, с какой ребенок обнимает свою Мать или влюбленный свою возлюбленную, или с тем глубоким чувством единения, которое приносит с собой подлинная любовь.

В некоторых примитивных массовых религиях этот страх зародился по вполне естественным причинам. Люди чувствовали, что в мире есть силы, превосходящие их, не имея ясного понимания о том, какова их природа и как они действуют. Эти силы, казалось, всегда были готовы низвергнуть человека с достигнутых им высот или наказать его за любой не понравившийся им поступок. Страх перед богами возник из-за незнания человеком Бога и законов, управляющих миром. Он приписывал высшим силам своенравие и человеческие страсти; он наделял их чертами земных царей и считал, что они способны на прихоть, деспотизм, личную неприязнь, зависть к любому величию человека, возносящему его над ограниченностью земной природы и слишком приближающему к природе божественной. С такими настроениями у человека не могло быть подлинного поклонения, за исключением того сомнительного поклонения, которое слабый может испытывать по отношению к сильному, желая покровительства, которое он может купить, вознося сильному хвалы и молитвы, преподнося дары и соблюдая законы, которые тот предписал и заставляет исполнять, награждая за послушание и карая за своеволие. Или это было покорное и смиренное обожание и восхищение, которое обычно возникает перед величием, славой, мудростью, высочайшей силой, пребывающей над миром и являющейся источником или, по крайней мере, распорядителем всех его законов и событий.

Человеку удается приблизиться к началам Йоги преданности, когда это поклонение божественной Силе освобождается от своих наиболее грубых элементов, и верующие сосредоточиваются на идее божественного руководителя, творца мира и Законодателя, который управляет небом и землей и является наставником, помощником и спасителем своих созданий. Это более широкое и высокое представление о божественном Существе долгое время сохраняло свой примитивный характер и все еще сохраняет некоторые его признаки. Иудеи, наиболее явственно выдвинувшие эту идею и передавшие ее многим другим народам, верили в Бога праведности, который был взыскательным, деспотичным, гневным, завистливым, часто жестоким и даже бессмысленно кровожадным. Даже сейчас некоторые люди верят в Творца, создавшего небеса и ад, вечный ад, – два полюса своего творения, а согласно некоторым религиям, он даже обрек созданные им души не только на грех и воздаяние за грехи, но и на вечные муки. Но даже избавленная от этих детских религиозных представлений концепция всемогущего Судьи, Законодателя, Царя, сама по себе, является грубой и примитивной, так как принимает низшую и внешнюю истину за высочайшую и глубинную и не позволяет подойти к более сокровенной реальности Божественного. Она преувеличивает значимость греховности и тем самым продлевает и умножает таящиеся в душе страх, неверие в себя и слабость. Она связывает поиск добродетели и отвержение греха с идеей награды и наказания (даже если они ожидают человека в загробном мире), вынуждая его руководствоваться низшими мотивами – страхом и выгодой, – а не более возвышенным идеалом, который должен направлять этическое существо. В религиозной жизни целью человеческой души становится не само Божественное, а рай и ад. Эти невежественные представления сослужили свою службу в процессе медленного взросления человеческого ума, но совершенно не нужны йогину, который знает, что они, какая бы истина за ними ни стояла, принадлежат, скорее, сфере внешних отношений растущей человеческой души с внешними законами вселенной, чем к сокровенной истине внутренних отношений человеческой души с Божественным; ибо именно последние и являются подлинным поприщем йоги.