Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Эссе о Гите – II

Шастры в своем обычном виде далеки от того, чтобы быть таким духовным законом, хотя в своем высшем выражении, когда они становятся наукой и искусством духовной жизни, Адхьятма-шастрами (сама Гита называет свое учение высочайшей и самой сокровенной Шастрой), они формулируют правила восхождения над саттвической природой и описывают практические методы духовного преображения. Тем не менее любая Шастра, по сути, является перечнем условий, дхарм, соблюдение которых готовит человека к такому преображению; Шастры – это средство, а не цель. Высшая цель – свобода духа, когда, оставив все дхармы, душа обращается к Богу, чтобы в нем найти единственный закон своих действий, и начинает действовать, подчиняясь непосредственно божественной воле и пребывая в свободе божественной природы, живя уже не под сенью Закона, а в Духе. Именно этот аспект учения Кришна начинает раскрывать, отвечая на следующий вопрос Арджуны.

Гита проводит различия между действием, продиктованным личным желанием, и действием, совершенным согласно Шастре. Под Шастрой мы должны понимать науку и искусство жизни, которые общепризнанны и являются квинтэссенцией того, что в ходе своей коллективной жизни выработало человечество, результатом его культурных, религиозных, научных усилий, прогрессивного открытия лучших принципов жизни, – но при этом необходимо помнить, что человечество все еще бредет в сумерках неведения, освещая тусклым светом своего разума дорогу к знанию. Действие, обусловленное личным желанием, характерно для примитивного состояния нашей природы, оно диктуется неведением или ложным знанием, а также не контролируемым или плохо контролируемым раджасическим или кинетическим эгоизмом. Действие, совершенное в соответствии с Шастрой, это плод интеллектуальной, этической, эстетической, социальной и религиозной культуры; оно выражает попытку достижения некой правильной жизни, гармонии и истинного порядка; вне всякого сомнения, оно представляет собой более или менее успешное (в зависимости от обстоятельств) усилие саттвического элемента в человеке превзойти, обуздать, контролировать и направлять, там, где это необходимо, его раджасический и тамасический эгоизм. Это средство, позволяющее подготовиться к последующим изменениям, и поэтому человечество сначала должно пройти через эту фазу, сделав законом своей жизни не личные желания, а Шастры. Это те общие правила, которые человечество, достигая стадии организованного и высокоразвитого общества любого типа, всегда признавало и соблюдало; человечество имеет представление о том, какие законы, правила, нормы поведения ведут его к совершенству и что нужно следовать им, а не идти на поводу у желаний и грубых импульсов неразвитой человеческой природы. Этот более высокий закон индивид находит не внутри себя, а вовне, в более или менее утвердившейся системе взглядов, сформированной опытом и мудростью расы. Он принимает эту систему, его ум и доминирующие части его существа соглашаются с нею или одобряют ее, и он пытается сделать ее законом своего поведения, подчиняя ей ум, волю и поступки. И это согласие существа, его сознательное принятие некой системы взглядов, стремление по-настоящему поверить в нее и реализовать в жизни может быть названо верой человека, его шраддхой ( śraddhā ) – словом, которым пользуется Гита при описании этого феномена. Религия, философия, моральный закон, идеалы социальной и культурной жизни, принимаемые мною на веру, предлагают мне закон управления моей природой и ее действиями, вкладывают в мой ум идею относительной правды или идею относительного или абсолютного совершенства. И в зависимости от того, насколько полно и искренне я верю в этот идеал, насколько стремлюсь реализовать его в жизни, настолько я начинаю соответствовать ему. Я могу преобразовать себя по образу и подобию этой правды, могу стать воплощением этого совершенства.

Но мы также видим, что в человеке, помимо привычки следовать своим желаниям или намерения подчиняться Закону, устоявшимся идеям, безопасным и мудрым наставлениям Шастр, имеется склонность, побуждающая его стремиться к большей свободе. Можно заметить, что индивид в своей жизни довольно часто, а общество на любом этапе своего развития могут пренебречь Шастрой. Они не приемлют ее, перестают верить в нее и выполнять ее предписания, у них возникает потребность найти другой закон – тот, который в настоящее время более приемлем в качестве истинного правила жизни и представляется более реальной или более высокой истиной существования. Это может случиться, когда прежняя Шастра перестает быть живым словом и вырождается или превращается в жесткую систему обычаев и условностей. Или же это может случиться, когда обнаруживается, что Шастра несовершенна или больше уже непригодна для обеспечения необходимого прогресса; возникает насущная потребность в новой истине, в более совершенном законе жизни. Если он неизвестен, то его необходимо найти – усилиями расы или некоего великого и просветленного индивидуального ума, который воплощает в себе ее надежды и чаяния. Ведический закон стал условностью, и появился Будда с его новым законом восьмеричного пути и Нирваной в качестве цели; и нужно заметить, что этот закон он считал не своим личным изобретением, а истинным правилом жизни арийского общества, постоянно и заново открываемым очередным Буддой, человеком с просветленным умом, с пробужденным духом. На деле же это означает, что существует некий идеал, вечная Дхарма, которую религия, философия, этика и другие дисциплины, используя человека, жаждущего истины и совершенства, постоянно стремятся воплотить в виде новой Шастры, в виде новых постулатов науки и искусства внутренней и внешней жизни. Моисеев закон религиозного, этического и социального благочестия порицался за свою узость и несовершенство и в конце концов стал не более чем условностью; ему на смену пришел закон Христа, который одновременно отменял его и утверждал. Отменял, потому что отбрасывал его старую несовершенную форму, а утверждал, потому что способствовал более мощному, более разумному, более широкому, более глубокому осуществлению идеала, который был его целью, – жизни по божественным заповедям. Но человеческий поиск на этом не останавливается, человек может оставить также и эти новые законы и вернуться к старым, отвергнутым ранее истинам или сделать рывок вперед, к какой-то новой истине и силе. Он всегда в поиске, хотя ищет он всегда одно и то же – закон своего совершенства, принципы правильной жизни, свои высочайшие и глубочайшие «я» и природу.