Андрей Васильченко - Герольды «Наследия предков»

Гмюр, который в 1917 году рассуждал об основах швейцарских отношений, констатировал следующее: «Тем не менее мы все-таки были весьма приятно удивлены тем, что при ближайшем рассмотрении могли отметить: здесь сохранилось много больше, нежели мы могли даже предполагать». Примечательно, что во многих местах дощечки для жребия сохраняются сельскими старостами. В Фиспретермине они используются для «пекарного жребия», в Натерсе — для розыгрыша воды. Этот обычай отчасти также сохранился в Германии. Так, например, в конце XVIII века он бытовал на острове Фёр, а в 1860 году в Юргенсхагене и Зелове (Мекленбург).

Б) Родовой символ и деревянные бирки

В настоящее время в Германии о применении в деревнях бирок напоминает лишь поговорка: «Что-то на бирке имеется». Наверное, только в различных удаленных районах Швейцарии продолжает жить этот обычай. Он, сохранившись в относительной чистоте, применяется при удивительном разнообразии прикладных случаев, что позволит нам узнать некоторые подробности о традициях наших предков.

Бирка была у германских народов своего рода документом. Однако документ надо понимать в более узком смысле, нежели мы трактуем это слово сейчас. Деревянная бирка не имела задачи подтверждать долговые обязательства или же устанавливать условия их возникновения. Значение бирки даже не было отражено в сводах правовых норм. Ее функция в большей степени связана с нашими расчетными книгами. По сути, бирка являлась деревянной расчетной карточкой. Эти расчеты могли производиться как в частной, так и в общественной жизни. Бирка по своей форме могла являться либо посохом, который был обтесан с нескольких сторон, то есть у него появлялись грани, либо небольшой продолговатой дощечкой, которая во многих случаях делилась на две части. Делалось это таким образом, чтобы не могло возникнуть никаких сомнений относительного того, что эти две части являлись некогда единым целым. Выглядеть это могло приблизительно следующим следующим образом:

Эти части назвались «палкой» и «отрезом». Основная часть бирки оставалась у заимодателя, а «отрез» — у должника. Идентифицировать заимодателя и должника можно было по родовым символам, которые наносились на обеих сторонах бирки. Обыкновенным был также обычай, чтобы разделенная на две части табличка могла превратиться при желании в угловатый посох. В отношениях «кредитор-должник» один перед другим был «обременен» обязательствами. Но эти отношения, по сути, были взаимными. Это происходило таким образом, что родовые знаки вырезались на поверхности всей дощечки. При этом после ее разделения знаки можно было бы видеть как на «палке», так и на «отрезе». После того как складывались части бирки, знаки должны были сложиться в единый символ.

Кроме родовых символов, на бирке могли быть вырезаны знаки, которые означали либо объем занятой денежной суммы, либо (в зависимости от предназначения бирки) другие данные. Речь шла не о знаке, который был произвольно вырезан участниками сделки, но о цифрах, которые, занимая определенное место, выстраивались в цифровую систему. Это были знаки, которые более известны под условным названием «крестьянские числа». Весьма вероятно, что они восходили к древнейшим временам. Штеблер, Рютимайер и Гмюр придерживаются точки зрения, что эти цифры ведут свое происхождение от загонщиков животных каменного века. Гмюр и Штеблер среди прочего приводят примеры «крестьянских чисел», которые применялись в Валлисе и окрестностях Бюндена. Эта система выглядела следующим образом:

Знак означал

то есть знаковое сочетание

могло быть прочтено как 154.

Расчетные дощечки находили применение при аренде, при найме, при расчете натуральным продуктом, равно как и при определении ремесленной и тягловой повинности, при засвидетельствовании факта займа и при определении процентов по нему. Интересный документ, относящийся к бирке как подтверждению факта долга, в своих «Дорожных исследованиях» привел историк права Озенбрюгген. В этой книге он сообщал: «В Валлисе, где бирки обычно выступают в качестве долговых расписок, родовой символ должника наносился на деревянную бирку. Один мой знакомый видел в доме тамошнего пастора несколько таких деревянных табличек, которые были вывешены в ряд на стене гостиной. Священник объяснил ему это такими словами: это — мои поручительства». В этой связи Озенбрюгген сообщал, что в поземельной книге монастырского суда относительно взыскания таких долгов говорилось следующее: «Таким образом, если намереваются взыскать долги, но должника нет дома, или его не могут там обнаружить, то обычно такой дом помечают мелом или же знак в погожий день наносится на входную дверь».