Алена Солодилова (Преображенская) - Альманах Таро

Психотерапия и духовная традиция: что между ними общего и в чем различие? Это очень непростой вопрос. Где лежит граница между психикой и духом? Есть ли она (граница) вообще? Что же все-таки такое душа? Как открыться духу? Как соприкоснуться с ним? Вопросов больше, чем ответов.

В сегодняшнем понимании этих сложнейших тем ведущие специалисты разных областей (философы, психиатры, психотерапевты, духовные учителя) сходятся во мнении, что, несмотря на значительные различия, у психотерапии и духовных практик есть много общих черт. [5] Психотерапия и духовные практики. Подход Запада и Востока к лечебному процессу. – Мн.: Вида-Н, 1998; Дейкман А. Наблюдающее Я. – М.: Эннеагон Пресс, 2007. Так, Робин Скиннер в статье «Психотерапия и духовная традиция» [6] Скиннер Р. Психотерапия и духовная традиция // Психотерапия и духовные практики. Подход Запада и Востока к лечебному процессу. – Мн.: Вида-Н, 1998. – С. 40–62. четко обозначает сходства и отличия этих систем. Мы их перечислим в порядке и форме, предложенной Р. Скиннером.

Общие черты.

1. В обеих системах присутствует идея о том, что восприятие человека затуманено и искажено, что человек видит вещи не такими, каковы они есть, а такими, какими хочет их видеть. В восточных учениях это идея покрывала Майи, в психотерапии – защиты: отрицание, проекции, идеализация, уход в фантазии.

2. В обоих случаях и духовный учитель, и психотерапевт видят человека в состоянии разделенности, считают, что корни проблем уходят в эту разделенность и отсутствие целостности.

3. Познание себя, благодаря которому человек способен найти утраченные части самого себя и опять стать целостным, считается ключом к вторичному открытию целостности, – когда он смог бы не оставаться разделенным на «Я» и «не-Я», не отождествлять себя с некоторыми частями своего существа и не отвергать другие, которые затем отрицательно воспринимаются окружающими людьми.

4. В обоих процессах ожидается, что такое вторичное открытие и вторичное приятие окажутся болезненными, однако эти процессы считаются горьким лекарством, которое способно быть благотворным и привести к росту. Бессознательное становится сознательным, проекции уменьшаются, разрозненные части возвращаются к новому уровню приятия и единства. Как в духовных традициях, так и в психотерапии можно увидеть, что за этим более глубоким приятием самого себя и более глубокой объективностью следует более ясное восприятие мира и развитие способности понимания.

5. В обоих процессах человек видится обладающим скрытыми ресурсами, которые без этого, более глубокого, познания себя и целостности остаются недостижимыми.

6. Большая часть боли и страдания человека в обоих процессах не считается необходимой, это продукт неведения и слепоты, заблуждения и усложненности, являющихся результатом внутреннего разделения. Поэтому (и в этом заключается суть дела) отрицательные чувства, страдания и боль, по крайней мере, те из них, которые не служат полезной цели, постепенно уменьшаются и исчезают как в курсе психотерапии, так и при следовании священной традиции.

7. Оба процесса требуют, чтобы ищущий находился в регулярном личном контакте с учителем, психотерапевтом, психоаналитиком или руководителем, который уже прошел через тот же самый процесс, обладает тем же опытом, т. е. с тем, кто увидел, понял и принял по меньшей мере некоторые аспекты самого себя, избавился от какой-то части собственной «разорванности», заблуждений и искаженных восприятий, а потому, будучи способным воспринимать ищущего более объективно, мог бы помочь ему стать более объективным по отношению к самому себе.

Однако, несмотря на кажущееся совпадение этих направлений, между ними присутствуют принципиальные различия, и их следует понимать. Различия, которые, по выражению Р. Скиннера, «неизмеримо превышают сходство».

1. Все священные традиции начинаются с идеи упорядоченной и разумной Вселенной, где центральное место занимает идея иерархии, где каждый уровень связан с другим взаимной зависимостью. На этой шкале бытия место человека оказывается очень низким, хотя и строго определенным, а сам человек служит целям, превышающим его собственные и необходимым для всей структуры в целом.

2. В священных традициях предполагается, что человек имеет возможность выбора одной из двух целей, которым он может служить – Богу или кесарю, обыденному миру видимости или миру, как считают традиции, более реальному, скрытому за миром видимости: своим естественным влечениям и желаниям или внутреннему голосу, совести, которые могут вступить в противоречие. Традиции говорят, что для некоторых людей имеется возможность пробудиться по отношению к обыденной ситуации и усмотреть другую задачу, другую возможность, которую они могут выполнить, возможность освободиться до некоторой степени от слепоты и рабства повседневного существования. Для человека могут стать доступными более высокие энергии и более высокий разум, которые начинают изменять все цели и весь смысл его повседневной жизни. Человек еще служит кесарю, но и Богу, жизнь становится бесконечно богатым источником познания и опыта.