Константин Ворон - Тайные практики ночных шаманов. Эргархия – Ночная группа

– О какой злой магии ты говоришь? – спросил я, внезапно обеспокоившись.

– Ты сам все увидишь. Давай только договоримся – каждое утро обсуждать все, что будет тут происходить. Но учти, в оборот тебя они возьмут быстро. Может быть, прямо сегодня. Научись не только впечатляться тем, что происходит, но и смеяться над этим.

Я вышел на дорогу. Слева был небольшой забор с калиткой, ограждающей дворик с колодцем. Женщина пропалывала грядки возле своего домика. Огромные деревья росли вдоль дороги.

Я прошел немного вперед. Село заканчивалось метрах в ста после хаты Барбароссы. Слева и справа был густой лес, потом дорога поднималась и уходила в поле, покрытое пшеницей. Обитатели нашего лагеря как сквозь землю провалились. Вокруг лишь тишина и густой воздух.

Наступил вечер. Вместо ужина Помощник позвал всех на «вечернюю прогулку». Мы все – я и человек пятнадцать, выползшие неизвестно из каких нор, в том числе, трое молодых ребят, которых я видел за обедом, собрались возле хаты. Локка остался в палатке. Ни Доктора , ни Скандинава среди нас не было.

Из дома вышел Барбаросса . Он был бос и одет в нечто, отдаленно напоминающее армейское «х/б».

«Вечерняя прогулка» началась с того, что Барбаросса велел всем снять обувь и бежать за ним, наступая на его следы.

При этом с нас было взято обещание повторять абсолютно все его движения. Тот, кто отказывался от этого условия, оставался дома. Насколько я помню, согласились все.

Сначала мы бежали по дороге, а потом свернули в лес из зарослей акаций и елей. Тут началось настоящее мучение. Бег продолжался минут сорок. Мы поднимались и спускались по оврагам, наступая на еловые шишки, раня ноги колючками акаций, пока не добежали до крутого обрыва над водой.

Казалось, что край обрыва возвышался над гладью погружавшегося в сумерки водохранилища метров на сорок. Барбаросса добежал до края и… прыгнул вниз, в пропасть. Бежавшие передо мной люди свернули в сторону, не рискуя следовать за ним. За две секунды, пока я приближался к краю бездны, я подумал, что здесь явно кроется какой-то подвох, что было знакомо мне по работе с разными «тибетскими» гуру. Не мог Барбаросса прыгнуть вниз, зная, что сломает себе шею.

Потому, более не раздумывая, я прыгнул вслед за ним. И, конечно, угодил на пологий песчаный склон, по которому и проскользил метров тридцать. Из пятнадцати человек мой подвиг повторили лишь пятеро. Помощника я не считаю – фокус ему был явно хорошо известен. Остальные столпились наверху. Убедившись, что обрыв фальшивый, они с гиканьем съехали по склону вниз.

Барбаросса долго втолковывал нам, что такое «принятие решения». По его мысли выходило, что человек существует лишь до тех пор, пока придерживается принятого решения. Не выполнив его, он исчезает, и кто-то за него начинает жизнь заново. Мы этого не замечаем, потому что решения никакие не принимаем, и поэтому и не живем . Те же, кто живут ( Барбаросса особенно подчеркнул слово « живут »), знают о грозящем исчезновении и потому выполняют свои решения любой ценой. Те, кто не прыгнул, закончили свою жизнь, и им предстоит появиться на свет лишь завтра. Рискнувшие повторить движения Барбароссы до самого конца, остаются пока в живых. Оказалось, что с нами, прыгунами, можно работать дальше.

«Дальше» началось часа через четыре. Солнце давно уже зашло, и постепенно все окутала кромешная тьма. К шестерке, прошедшей испытания, присоединились две девушки, прибывшие с Доктором .

– Обувь лучше снять, – сказал Барбаросса . – Наступать на шишки больно, поэтому тело само начнет идти правильно. Старайтесь наступать на те места, на которые наступаю я. Там нет шишек. Но кто боится, может остаться в обуви.

Все сняли кеды. Я посмотрел на девушек. Судя по всему, ночная прогулка была для них привычным занятием.

Мы вошли в еловый лес и шли за Барбароссой , стараясь тщательно наступать на его следы. Правда, как находить его следы, если даже ноги не видны в полной темноте, было непонятно. Под моей пяткой сразу же оказалась еловая шишка. Ощущение было болезненным. После седьмой шишки я подумал, что здесь тоже скрыт какой-то подвох. Барбаросса и девушки шли бодро. Остальные корчились от боли. Вдруг я почувствовал общий ритм и смирился с неизбежностью страданий. Но боли уже не было – шишки куда-то исчезли. То ли я понял, чего хотел от нас Барбаросса , то ли мы вышли за пределы елового леса.