Анастасия Новых - Сэнсэй II

Выбор богатый. Техникой задержки дыхания в изменённом состоянии сознания люди владели издавна. Эта практика встречается повсюду: в Тропической Африке, в Северной Америке, в Лапландии, на острове Бали. Я уже не говорю о тех техниках, которые передают из поколения в поколение люди, издавна живущие дарами моря, например те же охотники за жемчугом.

Женька подумал-подумал и стал рассуждать вслух.

– Нет, ну сколько человек может продержаться под водой без воздуха? Максимум две минуты и то профессиональный ныряльщик. Я имею в виду без акваланга, – уточнил парень.

– Он прав, – согласился Николай Андреевич. – Потом наступает аноксйя, проще говоря кислородное голодание, что приводит к необратимым процессам в веществе головного мозга. Человек теряет сознание…

– …и всё, алес капут, – закончил Женька, поддерживая своего «компаньона».

На что Сэнсэй возразил:

– В особом состоянии сознания даже нетренированный человек может находиться гораздо дольше любого профессионального ныряльщика.

– Да ну, Сэнсэй, это уже слишком, – не поверил парень.

– Спорим? – тут же предложил Сэнсэй, загадочно улыбаясь.

– С тобой, Сэнсэй? Ни за что, – сразу же отмахнулся Женька под общий хохот ребят. – Я что, на самоубийцу похож? Я и так знаю, что столько не высижу под водой, сколько ты.

– Нет, я себя в счёт не беру, – успокоил его Сэнсэй. – Вон возьми любого из этой гвардии, на выбор.

– На выбор, говоришь? – лукаво усмехнулся Женька и стал нас «буравить» взглядом.

И тут, как назло, у меня случайно оборвалась ручка полиэтиленового пакета, который я несла.

– Ой, – растерянно произнесла моя особа и стала поспешно поднимать с песка рыболовные грузики и какие-то вещи.

Андрей и Володя, шедшие рядом, принялись мне помогать. Женька же, обратив внимание на «объект» своего беспроигрышного варианта, самодовольно заявил:

– Вот, возьмём хотя бы её.

– Её так её, – согласился Сэнсэй. – Ты не против? – спросил он у меня.

Я же, по наивности полагая, что это будет всего лишь какой-то очередной весёлый розыгрыш, решила подыграть Сэнсэю. И не хуже самоуверенного Женьки заявила:

– Конечно не против. Какие разговоры? Я же потомственный ныряльщик в седьмом поколении. А знаете, как сибиряки ныряют? Ого-го-го! Как нырнут в Горном Алтае, так аж в Карском море выныривают!

– Выныривают или всплывают? – с ехидненькой улыбочкой уточнил Женька.

– Ну, это как кому повезёт, – ответила я.

Наш диалог рассмешил всех ребят.

– Так-с, – потёр руки Женька в предвкушении выигрыша. – А на что-с спорим?

– Да на что хочешь! – весело ответил Сэнсэй.

– Тогда… тогда, – аж растерялся парень.

– На дежурство по лагерю, – подсказал ему Стае, поскольку как раз приближалась их очередь.

– Точно, точно, – подхватил Женя. – На дежурство по лагерю! Это всякая там метлоуборка, посудодрайка, разведение пожарища на берегу, то бишь «очага» (так у нас называли костёр). И прочие, прочие мелкопротивные элементы лагерного быта.

– Идёт, – сказал Сэнсэй. – Придём в лагерь, тогда и устроим соревнования.

И они пожали друг другу руки, а Володя «разбил» их спор. Мы продолжили свой путь. Женька же, окрылённый своим явным преимуществом, принялся за «психологическую обработку» соперника, вернее соперницы, подготавливая меня к уборке и расписывая в подробностях, что мне предстоит сделать.

– Может, мне ещё пыль с камыша стереть? – со смехом предложила я, поддерживая это веселье.

– Нет, ну что вы, что вы! – начал деликатничать довольный Женька. – Всё-таки мы джентльмены. Ограничимся лагерным хаосом. – И тут же добавил: – Хотя, если у дамы будет такое желание, можно и не только пыль с камыша стереть. Вон ещё, к примеру, ту лужицу прибрать.

Женька кивнул на море, и все вновь грохнули со смеху. Так мы и шли до палаток, обмениваясь с ним «взаимными любезностями и уступками» под повальный хохот ребят.

Ещё издали мы увидели, что наш лагерь выглядел как-то непривычно, словно был покрыт белым движущимся налётом. Нет, мы, конечно, следили за чистотой, но чтобы до такой белизны… Подойдя поближе, мы узрели целое «пиршество» чаек. Наше неожиданное появление вызвало с их стороны вороватый испуг и паническое замешательство. Оторвавшись от своей разгульной трапезы, они как по команде взлетели вверх и, что называется, убрались восвояси, оставив после себя кучки объедков. От такой неслыханной наглости наша группа просто впала в оцепенение.