Наталья Степанова: Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 38

Обидно, что нас, стариков, считают чуть ли не полоумными и невеждами, а ведь мы тоже заканчивали вузы, да еще и восстанавливали после войны страну. Что ни скажи молодым – все не так. Что ни сделаешь – чуть ли не преступление. И я говорю без преувеличения, я не одна нахожусь в подобном положении, а почти все беспомощные старики. Нами дерзко командуют, нам указывают, как жить, что есть, во что одеваться. На кого писать завещание, а на кого нет. Нас можно обозвать, оскорбить и даже ударить, так как мы не пойдем в прокуратуру писать заявление на своих детей. Подобное я не раз наблюдала в своей жизни, но почему-то была всегда уверена, что это не коснется меня. Но, увы, и меня тоже судьба не пощадила. Моя единственная и горячо любимая дочь, с которой я всю жизнь сдувала пылинки, издевается надо мной как хочет. Последний раз, три месяца назад, она била меня головой об стенку. Кричала, что я выжившая из ума старуха, что от меня воняет, как от городского сортира. Что она ждет не дождется, когда я умру, а когда я сдохну, она не будет меня хоронить и из морга меня санитары закопают вместе с бомжами в общей могиле!

Когда она ушла, я хотела наложить на себя руки. Я достала веревку и даже сделала петлю, но в дверь постучали, и я слезла с табуретки. Приходила соседка, она попросила разменять ей деньги внуку на школьные завтраки. Пока я копалась с кошельком, потом разговаривала с ней, меня оставила дрожь, и я немного успокоилась. Сев на ту табуретку, с которой я должна была сунуть голову в петлю, я вдруг вспомнила, как накануне этого дня, открыв Ваш оракул, я наткнулась на запись: „Вы сегодня избежите своей гибели!“ Предсказание сбылось, мне действительно помешали погибнуть.

Три месяца дочь мне не звонит и не приходит. Я все думаю, в чем моя вина? Что я в своей жизни сделала не так? Почему у нее такое жестокое сердце? Ее упрек, что от меня неприятно пахнет, я ей прощаю, как и все другое. Она ведь, слава Богу, пока не знает, что этот запах ничем уже не смыть, ведь это запах тлена. Тело увядает и пахнет, как пахнет в природе увядающая листва. Пусть она подольше не знает этот запах, я так ее люблю, и мне так не хватает ее.

Милая Наталья Ивановна, все мои старые годы меня поддерживают Ваши книги. В них одних я нахожу утешение и надежду. Прошу Вас, мой дорогой, милый человек, уважьте меня, напишите в Ваших книгах молитву для раскаяния тех, кто понапрасну обидел старую мать или отца. Так хочется, чтобы она прониклась и осознала, что я беспомощна в своей любви перед ней. Что не такая уж я и глупая, ведь я когда-то писала и защищала серьезные диссертации. Мне жалко ее, ведь, когда я умру, она будет винить себя в том, что обижала меня».

Для того чтобы душа виновного раскаялась и человек стал сожалеть о содеянном поступке, прочтите эту молитву на рассвете, при восходе солнца. Читают так:

Ситуации бывают разные. К примеру, вы ушли с работы раньше, чем вам положено, идете, а навстречу вам ваш начальник. Для того чтобы он вас не увидел, нужно тут же произнести: «Гляди на меня, а видь не меня».

Из письма:

«В компании, в которой я проработала девять лет, произошли серьезные изменения. Ее продали, и новые хозяева сменили половину коллектива, набрав вместо опытных и разумных людей бездарных тупиц, из числа знакомых своих знакомых. Подобное происходит часто, и я к этому отношусь философски – новая метла по-новому метет. Когда меняются хозяева или руководство, всегда появляются всякие блатные знакомые, за которых коллективу придется пахать, но в этот раз произошло все не так. Вместо моего непосредственного начальника надо мной поставили сопливую девчонку, у которой не только нет хоть какого-то опыта, но и даже элементарного желания работать. Эта фифа любит вызывать к себе подчиненных и всячески над ними издеваться. Она в открытую высмеивает тех, кто заходит к ней в кабинет. Вчера, например, довела до слез самую умную, добрую и послушную девушку нашего коллектива. Целых сорок минут допрашивала ее, как ей с ее длинным носом удалось найти себе жениха? Говорила, что с удовольствием поглядела бы на этого придурка, и все в том же духе. А все, что я говорю или делаю как специалист, она почти всегда отвергает, требует, чтобы я подумала или полностью переделала работу. На мой вопрос, что конкретно в моем решении не так, она с ехидной усмешкой отвечает: „Все!“ В итоге, я срываю задание, хотя провожу все свободное время за рабочим столом. Уйти с этой работы нельзя, иначе я потеряю все то, к чему столько лет стремилась. И она это прекрасно знает. Можно ли сделать так, чтобы моя непосредственная начальница не отвергала сделанное мною?»