Светлана Драган - Сам себе палач. Как сохранить и улучшить свою жизнь

Я говорю:

– Я вас очень попрошу, – и рассказываю ей в подробностях, чего стоит избежать, на что есть намек. Объясняю, что этого можно избежать, если она все-таки, хоть немножечко, позволит себе некий люфт, гибкость и проявит осторожность. Она раздраженно, не разговаривая со мной, уходит. Мне не впервой было наблюдать, как люди ведут себя в нештатных ситуациях. Она садится к своему водителю, потом я узнаю, что она пересказала ему все, что я ей рассказала.

Проходит недели две, а поскольку многие из руководства города и администрации были моими клиентами и пациентами, то общение у нас было плотным и дружеским. И вот приходит ко мне одна из важных персон городской управленческой системы, просто не в себе, и говорит:

– Слушай, Ольгу нашли утопленной в ванной, в маленьком количестве воды, с переломанным позвоночником и задушенную. – И продолжает: – Я не могу разжать зубов просто, потому что мне аж дурно. Как это могло случиться, если у них все на охране? Она никому не открывала дверь, она была крайне аккуратной и осторожной.

Я тоже в совершенном ужасе, но понимаю, что я это видела.

Она говорит:

– Ты знаешь, она успела рассказать водителю какую-то историю, которую ты ей поведала в качестве предсказания.

Первое мое шоковое состояние не дает нормально реагировать, я молчу и только понимаю, что действительно я это предвидела и предупреждала Ольгу…

Вдруг она продолжает:

– Сергей, – мужа Ольги так звали, – не в себе, просто не в себе, я видела, он в каком-то жутком состоянии.

Она ушла, а я осталась в каком-то отупевшем состоянии.

Вдруг приходит ко мне этот Сергей, с какими-то пугающими синяками под глазами, и какое-то странное от него ощущение шло. Я, естественно, говорю:

– Сергей, вы, пожалуйста, не переживайте – ну, всякое…

А он говорит:

– Светлана, нам надо привести ее родителей, а, понимаете, у мамы эпилепсия, надо все устроить так, чтобы ничего не случилось.

Я говорю:

– Сергей, понимаете, я-то не справлюсь с эпилепсией. Вот у нас же с вами есть общая знакомая Вера – она врач, пусть возьмет с собой лекарство для купирования приступа, чтобы, если что, там можно было… – И вижу, что это воспринимается в штыки.

Но потом он говорит:

– Ну ладно, давайте. Сейчас мы за вами заедем.

Вскоре он приезжает, сажает меня в одну машину, мою подругу – в другую машину, и мы едем. Едем странно, почему-то пытаемся миновать все посты милиции, и такие все время переговоры: «Ты видишь, они там стоят, давай вот тут вот объедем». И он мне говорит такую фразу: «Ты знаешь, утром пришел…» – а у них наверху жила гинеколог, с которой Ольга все время консультировалась по поводу деторождения, ее подруга, и вот он мне говорит: «Зашел к этой соседке-гинекологу, ее не было дома, хоть кто-то бы помог, а то происходило такое… Ну, сейчас вот Ольгунчика схоронить, и в Москву…» Эта фраза меня немножечко кольнула… И тут вдруг я окончательно осознаю, что это его рук дело! У меня просто все становится на места. Мы едем дальше, и я начинаю понимать, что меня неслучайно везут куда-то…

Ситуация развивается, уже вечер, а ехать там как-то довольно далеко, февраль. Вдруг мы останавливаемся, вернее, весь наш эскорт: машина с моей подругой Верой и наша машина… Мы в каком-то таком глухом месте, выходим с ней из машин и обе понимаем, что происходит и зачем мы заехали в такое безлюдное место. Я говорю:

– Вера, у нас нет выхода, кроме как сделать вид, что мы вообще полные дуры и ничего не понимаем, нужно просто сделать как можно более глупое выражение лица – ну, мы вроде как куда-то по своим делам сейчас зайдем в кустики, и, главное, сохранять непринужденное выражение лица.

Поговорив и, якобы доверчиво, вернувшись назад – бежать-то было некуда – мы видим, как они там тихо разговаривают между собой, советуются. Видимо, было принято решение, что девки-то совсем, видимо, не отдают себе отчет, ничего не понимают и не подозревают… И вот мы садимся по машинам, и нас везут к Олиным родителям.

Приезжаем к родителям и начинаем рассказывать придуманную историю, что якобы Оля отравилась, лежит в больнице, надо бы им с нами поехать. Отцу сказали правду, а матери нет, потому что просто страшно ее было везти.

Далее все развивалось по очень печальному сценарию. Прозревшая по пути мама кричала, понимая, что случилось нечто страшное. Но самое главное, что когда мы приехала на место, нас встретила та самая соседка-гинеколог, которая, по рассказу Сергея, отсутствовала в то печальное утро убийства Оли. Потрясенная случившимся, она громко рассказывала, как была в это время дома и слышала странные звуки и возню, но не решилась зайти полюбопытствовать – мол, дело молодое. Сергей и не заметил этого, тогда как становилось все более очевидным, что он лжет. Позже мои предположения полностью подтвердились. Печально то, что Оля не сделала выводов из предсказания, забыв, что предупрежден – значит вооружен.