Дорин Верче: Ангельская медицина

Мы смазали ладони оливковым маслом и протянули их к све ту. Это очень эффективный способ прочистить чакры на руках. На алтаре возле пирамиды лежали хлеб, вода, масл ины, яблоки, другие плоды — и все это впитывало в себя свет. Вместе с такой пищей свет попадал в организм пациента.

Стивен спросил. как меня зовут, и без тени сомнения я ответила: Домия (правда, я не знаю точного написания этого имени). Стивен спросил, откуда в храме пирамида и всевидящее око. Я тут же ответила: «Их даровал Гермес». О Гермесе я и раньше кое–что знала, проведя специальное исследование, выяснила, что Гермес имел отношение как к Греции, так и к Атлантиде. Некоторые авторы отождествляют Гермеса с египетским богом Тотом, создателем письменности и могущественным магом.

О Тоте я написала в книге «Архангелы и Великие Мастера» и торжественно пообещала сама себе по возвращении домой выяснить, какая связь существует между Гермесом и Тотом. Но все это было уже потом. Во время сеанса воспоминания я была Домией, жила во времена атлантов и помогала лечить больных в храме исцеления.

Наши пациенты ложились на кварцевое ложе слегка фирмы. Я и другие шесть служительниц храма держали большие кристаллы над чакрами больного. Мы должны были мысленно передать пациенту цвета всех чак р, каждая из нас концентрировалась на каком–то одном цвете. Мы насыщали пациента этими цветами, поочередно продвигаясь от нижних чакр к верхним. Начинали мы с корневой чакры. Мне поручали обычно сердечную, горловую и третий глаз. Больше всего я любила работать с сердечной чакрой, потому что в зеленый, основной ее цвет, часто вклинивались розовые вихри — перед моими глазами словно расцветала роза, окруженная зелеными листьями.

Главная хрустальная пирамида надсадно гудела, будто генератор, проводящий заряд через кристаллы, который мы держали над чакрами больного. Я не очень понимаю, как заряд попадал в кристалл, но работала эта система безупречно.

Какое–то время — совсем недолго — пациенты прогуливались с нами по саду, дремали в шезлонгах на сопнышке, дышали свежим воздухом и, как правило, полностью, отрешались от мирских забот и волнений. Наш храм исцеления был островком спокойствия, все армии мира почитали его как обиталище богов и богинь. Располагался он у подножия огромной горы: больше всего эта гора напоминала стража, призванного защищать и оберегать нас Прежде чем мы успевали приготовиться к наступающим сумеркам, на храм опускалась тень горы.

Обычно лечение происходило днем. Если мы и делапи что–то вечером, то только в полнолуние. В такие вечера все служительницы храма становились в круг; этот круг символизировал округлую форму Луны. Тихо проговаривая молитву, мы ловили лунную энергию, а потом подбадривали друг дружку добрыми словами. Наверное, в современном мире подобное собрание можно было бы назвать гpynnoй взаимной поддержки. В такие вечера мы, несомненно, пополняли свои запасы энергии; я заметила, что наибольшего эффекта лечения удавалось достигать именно после полнолуния. Кристаллы словно наливались жизнью, их лечебные свойства полностью восстанавливались. Невозможно было не удивляться тому, как хорошо справлялись со своей работой наши перезаряженные «батарэйки».

Служительницы ночевали в отдельном домике, чуmь выше по склону. Все мы жили в одной комнате, где стояло несколько кроватей; уборная тоже была общая. Все носили одинаковые облегающие платья, поэтому никто не обращал внимания на то, кому принадлежит одежда. Работали мы всегда вместе, за исключением тех случаев, когда кто–то начинал привередничать: иногда у нас возникал трения. Главными возмутителями спокойствия были мужчины.

У этих жрецов в темных одеждах, казалось, было слишком много свободного времени. Не зная, куда себя деть от с куки, они то и дело издавали отвлекающие нас звуки, не чувствуя при этом ни малейшей неловкости! Они громко переговаривались и вышагивали с таким важным видом, словно были нашими надзирателями. Конечно, когда грузному пациенту нужно было взобраться на кварцевое ложе или куда–нибудь пройти жрецы всегда помогали. В такие минуты я примирялась с их присутствием.

Мне очень нравилось прогуливаться с больными по саду. Я часто добровольно вызывалась быть их провожатой. Я держала пациента за руку, и мы тихо сидели, впитывая пение птиц, аромат цветов и солнечные лучи, просвечивающие сквозь листву деревьев.