Лаура Джексон - Смерти нет, я знаю! Правдивая история о том, что нас ждет за последней чертой

Меня часто спрашивают, унаследовал ли кто-то из детей мой дар. Старшая дочь, Эшли, добрейшая душа на свете, похоже, обладает явными экстрасенсорными способностями. Она действительно хорошо чувствует вещи и считывает энергию других людей. Порой она даже знает, что вот-вот случится. Пару лет назад в День Матери Гаррет, закончив дела, вез Эшли домой, когда дочь внезапно заявила:

– Мама позвонит через десять, девять, восемь, семь… – и досчитала до одного. На цифре 1 у Гаррета зазвонил мобильник. Это была я.

Хейден, мой средний, – ласковый и непоседливый мальчик. У него несколько иной дар: он способен находить потерянные вещи. Талант его нам как нельзя кстати.

– Хейден, не знаешь, где пульт от телевизора? – спрашивает один из нас.

Он замирает на миг-другой, а потом говорит: «В диване» или «Под кроватью».

На балетках это тоже работает. Прошлой весной я сказала ему:

– Хейден, дело срочное – нам с Джулией через пять минут выезжать на концерт, а мы не можем найти ее вторую балетку! Настройся! Найди ее!

– Ладно, минутку, – ответил он, глядя вверх и куда-то вправо.

Буквально через несколько секунд он встал, открыл чулан в прихожей и принялся шарить глубоко в темном углу.

– Хейден, ее там нет, – сказала я – как раз когда он вытащил балетку из-за ящика на стеллаже и помахал ею в воздухе.

Оборотная сторона заключается в том, что при Хейдене невозможно устраивать поиски пасхальных яиц. И играть с ним в морской бой тоже неинтересно.

Младший мой ребенок, Джулия, полна света и свободы духа, как и я в ее юном возрасте. Куда бы мы ни пошли, людей просто притягивает ее энергия. Они неизменно подходят и что-нибудь ей дарят. «Что сегодня заполучила Джулия?» – уже стало у нас в семье дежурной шуткой.

Однажды, когда ей было всего три года, она пришла ко мне и сказала:

– Мама, вокруг меня крутится маленький беленький мальчик.

На миг я застыла. Просто воображаемый друг или… что-то другое?

– Ну, – протянула я, – а мальчик хороший или плохой?

– Очень хороший, – заверила Джулия.

– Ладно, – согласилась я. – Тогда, полагаю, пусть остается.

Джулия улыбнулась и ускакала продолжать свою прекрасную невинную жизнь.

Роско, наш верный и ласковый белый мини-шнауцер, был любимцем всей семьи. Когда родились двое младших детей и их принесли домой, Роско ложился в ногах нашей кровати и бодрствовал всю ночь, сторожа младенца. Однажды он даже прогнал лаем грабителей. Это был замечательный друг и член семьи.

В десять лет у него неожиданно случились судороги. Я помчалась с ним к ветеринару, который сказал, что это случайность, ничего страшного, и отправил нас домой. Но мне это показалось неправильным, поэтому через час я повезла его к другому врачу. Этот ветеринар встревожился и сделал несколько анализов.

Пока я сидела с Роско в комнате ожидания, у меня на экране Той Стороны внезапно появился другой зверь. Я не пыталась считывать или устанавливать контакт, животное просто возникло. Я узнала ее – это была Буря, мамина любимая черная лабрадориха, ушедшая за два года до того. Они с Роско очень дружили. Буря подскакала к вуали – прозрачной границе, разделяющей на моем экране наш мир и Ту Сторону, – словно была чем-то взволнована, и я поняла, что это значит. Я уже видела такое раньше. Роско должен был неминуемо уйти, и Буря пришла его встретить.

По правде говоря, как ни удручила меня внезапная перемена в здоровье Роско, мысль о его уходе не стала для меня полной неожиданностью. Незадолго до этого Та Сторона показала мне, что он скоро уйдет. На линейке времени я увидела три месяца. Я отчаянно надеялась, что ошиблась, как-то перепутала послание. В конце концов, при последнем осмотре у Роско была чистая медкарта. И все равно я тогда сказала мужу, и мы начали эмоционально готовиться к уходу Роско. Мы с Гарретом все обсудили и решили мягко подготовить детей.

– Возможно, Роско пробудет с нами всего несколько месяцев, – сказали мы им, – поэтому давайте по-настоящему ценить отпущенное нам с ним время.

Спустя три месяца у Роско случились судороги.

Рентген показал, что у Роско в желудке опухоль и внутреннее кровотечение. Ветеринар спешно перевел его в отделение интенсивной терапии, а мы взвесили варианты. Можно было бы прооперировать пса, но он был явно плох, и мы подвергли бы его огромному риску без гарантий, что это поможет. Организм впал в состояние шока, и нам сказали, что он, скорее всего, умрет во время операции, а нас рядом не будет. Я вспомнила, что сказала мне Та Сторона. Три месяца минуло. И я знала, что Буря на месте и встретит его. Я поняла: пришло его время. Вместе мы приняли решение усыпить Роско.