Лаура Джексон - Смерти нет, я знаю! Правдивая история о том, что нас ждет за последней чертой

– Чудесно, – откликнулась мама. – Похоже, все прошло как нельзя лучше.

– Ну, как мне кажется, вариантов только два: либо я брежу и только что выдумала целую жизнь, либо все получилось.

Через неделю доктор Бейшель позвонила мне для второго сеанса. Хотя в прошлый раз все вроде бы прошло хорошо, я все равно ужасно нервничала. Доктор Бейшель снова назвала мне имя ушедшей – Дженнифер. Как и в тот раз, информация хлынула разом. Слова и картинки поступали так быстро, что мне казалось, будто я диктую роман. На сей раз я увидела молодую женщину под тридцать. Она показала мне, что у нее были вьющиеся каштановые волосы и зеленые глаза. Показала, что любила музыку и играла на флейте. Я видела, что здесь у нее была семья: мама, папа, брат и сестра. Одного члена семьи она выделила – маму. Мне показалось, она хочет, чтобы я передала ее матери, что с ней все в порядке. Она показала, что ушла из-за болезни, которая развивалась быстрее, чем думали родные. Даже попрощаться толком не успели, потому что ушла она, не приходя в сознание.

Стремительный поток информации кружил голову. В то же время, в отсутствие обратной связи от клиента, я понятия не имела, верно ли то, что я говорю. Доктор Бейшель тоже не знала. Пятнадцать минут кончились, доктор Бейшель поблагодарила меня и велела ждать результатов через пару недель.

Доктор Бейшель расшифровала записи обоих сеансов, распечатала их списком и отправила одному из сотрудников, но не тому, который изначально проводил собеседования с адресатами. Более того, она убрала из распечаток имена ушедших, так что ее коллега не знал, какая из них к какому адресату относится.

Затем сотрудник института разослал записи адресатам – каждому по две распечатки. Сначала адресаты, не зная, где чья запись, оценивали каждый из примерно ста пунктов в каждом списке по степени соответствия их ушедшему близкому. Точность каждого утверждения оценивалась по шестибалльной шкале. Потом адресатов просили выбрать, какая запись относится к ним. Утверждение, которое легко поддавалось истолкованию без дополнительной расшифровки, оценивалось выше всего. Утверждение, требовавшее дополнительного истолкования, оценивалось ниже всего. Например, если утверждение было и правдивым, и ясным, оно получало шесть баллов. Если утверждение было правдивым, но касалось какого-то другого ушедшего близкого, оно получало два балла. Фразы, не имевшие отношения к делу, получали ноль баллов. Затем полученные баллы суммировались. После выставления оценок каждый адресат выбирал, какую запись он считает своей.

Ясновидящему медиуму для прохождения этой части теста требовалось набрать у каждого адресата не меньше 3,5 балла за точность считывания ушедшего родственника. Оценки за считывания для другого адресата должны были получить 2 балла или меньше.

Недели через две после второго сеанса, когда я как раз накрывала стол к ужину, позвонила доктор Бейшель. Я шикнула на детей и быстро уволокла телефон к себе в комнату. Сердце у меня колотилось. Мы немного поболтали о том о сем, а затем повисло неловкое молчание. Я почувствовала себя так, как, должно быть, чувствовали себя мои ученики за секунду до оглашения результатов контрольной. Мне казалось, она тянет, потому что у нее плохие новости.

– Итак, я получила результаты, – наконец промолвила доктор Бейшель. – Вы прошли эту часть.

Меня накрыло облегчение, и я едва не разревелась, но сдержалась, потому что знала: эти два считывания лишь первая стадия этой части процесса аттестации.

Эта часть называлась «сеанс-без-адресата». В следующем раунде мне предстояло считывать информацию для тех же двух адресатов и установить контакт с теми же их покойными родственниками, но на сей раз адресаты будут на проводе вместе с доктором Бейшель. Доктор Бейшель не назовет мне ни имени адресата, ни его родственной связи с ушедшим, даже пол не скажет – только имя совершившего переход. Адресату также было велено хранить молчание в первые десять минут считывания.

Примерно через неделю в назначенное время доктор Бейшель позвонила и доложила, что адресат у нее на линии.

– Адресат, нажмите, пожалуйста кнопку на телефоне в знак готовности, – дала команду доктор Бейшель.

Я услышала гудок – адресат на проводе.

Доктор Бейшель снова велела мне связаться с Мэри.

– Начинайте, пожалуйста.

И тут же Та Сторона открыла мне имя адресата – Лайза, по роду занятий она была медсестрой. Из потока образов я уяснила, что Мэри приходилась Лайзе бабушкой и фактически заменила ей мать. Десять минут разговора пролетели в мгновение ока – я говорила и говорила и едва успевала перевести дыхание. И ощущала то же воодушевление, что и на предыдущих сеансах.