Уппалури Кришнамурти - Выхода нет

Но, к сожалению, единственный выход для всех этих людей — в возврате к великому наследию Индии. Мы продукты великого наследия Индии. Но если вот оно — то, что мы сделали, и если мы такие, какие мы есть сегодня, чем тогда гордиться в этом великом наследии Индии? Почему вы желаете вернуться назад? Это великое наследие подвело нас. Что нам делать в этой ситуации? Какой ответ? Может, у тебя есть ответ. У него есть ответ или у неё есть ответ. Я спрашиваю их, потому что это они пытаются вызвать перемены. Менять нечего. Пока вы заботитесь о том, чтобы изменить себя, вы подразумеваете изменить мир. Как только вы освобождаетесь от потребности вносить в себя какие-то изменения, потребность изменить мир также иссякает.

Все революции — это не что иное, как революции наших систем ценностей. Вы всего лишь замещаете одну систему другой. Но по сути своей любая новая система не слишком будет отличаться от той, которую она заменила.

В.: Но всё-таки остаётся эта жажда «знать». Я отрицаю Бога; я агностик. И всё же у меня нет ответа на простейший вопрос, который задаёт большинство из нас: «Зачем мы здесь? Что случится с нами, когда мы умрём?» Единственный мой ответ в том, что у меня нет ответа. Я не знаю. Но это нас не удовлетворяет. Поэтому мы и обращаемся к таким людям, как Вы.

У. Г.:Так возвращайся к гуру, они тебя как-нибудь утешат.

В.: Но они плетут небылицы, которые бессмысленны для разумного человека.

У. Г.:Они не хотят решать свои проблемы. Что я могу поделать?

В.: Но я не об этом. Это простой вопрос желания знать, где было начало, цель и…

У. Г.:Тебе не кажется, что само желание что-то знать — это и есть настоящая проблема? Желание знать как раз и создало определение нас самих.

В.: А мы не можем подавить его?

У. Г.:Нет. Я не прошу тебя подавлять его. Я говорю, что это «желание знать» не может быть ответом. Желание знать всё больше лишь усиливает и подкрепляет эту самую вещь, которая вовсе не помогла нам разрешить проблемы ни индивидуально, ни коллективно. Я только задаю этот вопрос. «Знать» — это не нечто таинственное или мистическое. Оно всего лишь означает знать, что это стул, или то, что я счастлив или несчастен. Послушай, нам приходится принимать реальность, навязываемую нам. Эта реальность, хоть она и сомнительна, всё же функционирует. Это единственный способ, позволяющий нам здраво и разумно функционировать.

В.: Знание конкретного объекта — это одно. Но я имею в виду нечто вроде вопроса, который задал Ади Шанкара. Он спросил себя: «Откуда я пришёл?», очень простым языком.

У. Г.:Это вопрос для меня несущественный, поскольку он ничуть не помогает нам понять ситуацию, в которой мы находимся, ведь движение мысли заинтересовано лишь в установлении причинных связей.

В.: Вы бы отклонили вопрос?

У. Г.:Я отклоняю вопрос, потому что он основан на предположении, что у всего есть причина. Для меня каждое событие — это независимая единица. Один мой друг, Махеш Бхатт, режиссёр, подписал контракт с издательством Penguin Books на написание биографии его приятеля У. Г. Кришнамурти. Я ему говорил, что тут не расскажешь никакой истории. Я имею в виду, что всё, произошедшее со мной, беспричинно. Всё, что случилось, что бы это ни было такое, случилось вопреки всему тому, что я делал. Все события до этого [до «катастрофы» У. Г.] не были с этим связаны. Нам бы хотелось связать все их в историю, или в философское построение, и сказать, что каждое событие в жизни не случайно, а что, возможно, некая судьба формирует события, формирует твою жизнь. Я не думаю, что мы функционируем таким образом. Сама эта потребность знать либо причину нашего происхождения, либо причину происхождения мира — праздный вопрос, ответы на который, как бы интересны они ни были, не имеют никакого значения для разрешения жизненных проблем.

В.: Та же самая проблема возникает с вопросом о смерти: «Что происходит, когда мы умираем?», «Что значит умереть?»

У. Г.:Мы не хотим соглашаться с фактом, что можем прожить только семьдесят или восемьдесят лет жизни. Со смертью всё, чего мы достигли за этот промежуток времени, исчезает. Не желая признавать факт, что это конец, мы представляем себе загробную жизнь и создаём всевозможные фантазии. Мой ответ на вопрос такой: что, по-твоему, есть тут сейчас, что продолжится после смерти этого тела? Что касается тела, то для него не существует ни рождения, ни смерти. То, что мы называем смертью, — не что иное, как перетасовка атомов, а перетасовка атомов происходит по той простой причине, что необходимо поддерживать уровень энергии во Вселенной. И по этой простой причине, то есть для поддержания уровня энергии, миллионы людей стираются с лица земли посредством катастроф. Для природы эти события не катастрофичны. Землетрясение — это такая же необходимость и такая же составляющая деятельности планеты, как любое другое событие. (Конечно, это не утешение для тех, кто лишился своего имущества и своих близких. Землетрясения уничтожили огромную часть человечества.) Так что попытки обнаружить ответы на эти вопросы — не что иное, как диалектические размышления. Они не помогут разрешить насущные проблемы, стоящие перед человечеством…