Эбен Александер - Доказательство Рая. Реальный опыт нейрохирурга

Из группы в шесть человек, которой предстояло изобразить звезду над взлетно-посадочной полосой маленького аэродрома, расположенного вблизи городка Роанок-Рапидс, Северная Каролина, я должен был прыгать последним. Передо мной шел парень по имени Чак. Он обладал большим опытом в воздушной групповой акробатике. На высоте 7500 футов нас еще освещало солнце, но внизу уже поблескивали уличные фонари. Я всегда любил прыжки в сумерках, и этот обещал быть просто замечательным.

Мне предстояло покинуть самолет примерно через секунду после Чака, и чтобы догнать остальных, падение мое должно было проходить очень стремительно. Я решил нырнуть в воздух, как в море, вниз головой и в этом положении пролететь первые секунд семь. Это позволило бы мне падать почти на сто миль в час быстрее, чем мои товарищи, и оказаться на одном уровне с ними сразу после того, как они начнут сооружать звезду.

Обычно во время таких прыжков, спустившись до высоты 3500 футов, все парашютисты расцепляют руки и расходятся как можно дальше друг от друга. Затем каждый взмахивает руками, подавая сигнал, что готов раскрыть свой парашют, смотрит наверх, чтобы убедиться, что над ним никого нет, и только потом дергает за вытяжной трос.

– Три, два, один… Марш!

Один за другим самолет покинули четыре парашютиста, за ними и мы с Чаком. Летя вниз головой и набирая скорость в свободном падении, я ликовал, что уже второй раз за день вижу заход солнца. Приближаясь к команде, я уже собирался резко затормозить в воздухе, выбросив руки в стороны – у нас были костюмы с крыльями из ткани от запястий до бедер, которые создавали мощное сопротивление, полностью раскрываясь на большой скорости.

Но мне не пришлось этого сделать.

Отвесно падая в направлении фигуры, я заметил, что один из ребят приближается к ней слишком быстро. Не знаю, может быть, его напугал стремительный спуск в узкий разрыв между облаками, напомнив, что он со скоростью двести футов в секунду мчится навстречу гигантской планете, плохо различимой в сгущающейся темноте. Так или иначе, но вместо того, чтобы медленно присоединиться к группе, он вихрем налетел на нее. И пять оставшихся парашютистов беспорядочно закувыркались в воздухе. К тому же они были слишком близко друг к другу.

Этот парень оставил за собой мощный турбулентный след. Этот воздушный поток очень опасен. Стоит другому парашютисту попасть в него, как скорость его падения стремительно возрастет, и он врежется в того, кто находится под ним. Это в свою очередь придаст сильное ускорение обоим парашютистам и швырнет их на того, кто еще ниже. Короче, произойдет страшная трагедия.

Изогнувшись, я отклонился от беспорядочно падающей группы и маневрировал до тех пор, пока не оказался прямо над «точкой», магическим пунктом на земле, над которым мы должны были раскрыть парашюты и начать медленный двухминутный спуск.

Я повернул голову и с облегчением увидел, что остальные прыгуны уже отдаляются друг от друга. Среди них был и Чак. Но, к моему удивлению, он двигался в моем направлении и скоро завис прямо подо мной. Видимо, во время беспорядочного падения группа прошла высоту 2000 футов быстрее, чем ожидал Чак. А может, он считал себя везунчиком, который может и не соблюдать установленных правил.

«Он не должен меня увидеть!» Не успела эта мысль промелькнуть у меня в голове, как за спиной Чака рванул вверх цветной вытяжной парашют. Парашют поймал обтекающий Чака ветер, дувший со скоростью сто двадцать миль в час, и понес его на меня, одновременно вытягивая основной парашют.

С момента, когда над Чаком раскрылся вытяжной парашют, у меня оставались какие-то доли секунды, чтобы среагировать. Меньше чем через секунду я должен был врезаться в его основной парашют и, скорее всего, в него самого. Если на такой скорости я налечу на его руку или ногу, то просто оторву ее и при этом сам получу роковой удар. Если же мы столкнемся телами, то неизбежно разобьемся.

Говорят, в подобных ситуациях кажется, что все происходит намного медленнее, и это верно. Мой мозг фиксировал происходящее, которое заняло всего несколько микросекунд, но воспринимал его наподобие фильма с замедленной съемкой.

Как только над Чаком взметнулся вытяжной парашют, мои руки сами собой прижались к бокам, и я перевернулся вниз головой, слегка изогнувшись. Изгиб тела позволил немного прибавить скорости. В следующее мгновение я сделал резкий рывок в сторону по горизонтали, отчего мое тело превратилось в мощное крыло, что позволило пулей пронестись мимо Чака как раз перед его раскрывшимся основным парашютом.