Бхагаван Раджниш (Ошо) - Азбука осознанности

И за этим стоит нечто очень научное. Не случайно все религии, рожденные в Индии, по своей сути вегетарианские, а все религии, рожденные за пределами Индии, не вегетарианские. Но лучшие пики религиозного сознания были известны в Индии, нигде больше.

Вегетарианство служило очищением. Когда вы едите животных, вы в большей мере подчиняетесь закону необходимости. Вы тяжелее, вас больше тянет к земле. Когда вы вегетарианец, вы легки, и вы ближе к закону грации, к закону силы, и вас начинает притягивать к небу.

Ваша еда – это не просто пища: это вы. Вы становитесь тем, что вы едите. Если вы едите нечто, что по существу основано на убийстве, на насилии, вы не сможете подняться над законом необходимости. В большей или меньшей степени вы останетесь животным. Человеческое рождается, когда вы начинаете подниматься над животным, когда вы начинаете делать с собой что-то такое, что не может сделать ни одно животное.

Вегетарианство – это сознательное усилие, намеренное усилие, выбраться из тяготения, которое приковывает вас к земле, чтобы вы смогли взлететь, чтобы стал возможным полет от одиночества к одиночеству.

Чем легче еда, тем глубже медитация. Чем тяжелее еда, тем труднее и труднее медитировать. Я не говорю, что медитация невозможна для невегетарианца – она не невозможна, но она сопряжена с ненужными трудностями.

Вы как человек, который хочет взобраться на гору, но несет с собой много камней. Это возможно – даже со всеми камнями вы можете достигнуть вершины горы, но камни создают ненужные трудности. Вы могли бы выбросить все эти камни, могли бы избавить себя от ноши, и восхождение было бы гораздо более легким, гораздо более приятным.

Разумный человек не будет нести камни, когда хочет взобраться на гору, – он ничего ненужного не понесет. И чем выше он взбирается, тем легче и легче он становится. Даже если он что-то и несет, он его бросит.

Когда Эдмунд Хилари и Тензинг впервые достигли вершины Эвереста, им пришлось все бросить по пути – потому что чем выше они поднимались, тем труднее становилось что-либо нести. Пришлось бросить даже самые необходимые вещи. Просто нести самого себя – более чем достаточно.

Вегетарианство оказывает величайшую помощь. Оно изменяет вашу химию. Когда вы едите животных, питаетесь животными… Прежде всего: всякий раз, когда убивают животное, оно испытывает гнев и страх – это естественно. Когда вы убиваете животное… просто представьте, что убивают вас. Каким бы было состояние вашего сознания? Какой бы была ваша психология? Всевозможные яды выработались бы в вашем теле, потому что в гневе определенный яд выбрасывается в вашу кровь. В страхе определенный яд выбрасывается в вашу кровь. А когда вас убивают, это наисильнейший страх и гнев. Все железы вашего тела вырабатывают яды.

А человек питается этим отравленным мясом. Если оно делает вас злым, насильственным, агрессивным, тут нет ничего странного; это естественно. Когда вы живете за счет убийства, вы проявляете неуважение к жизни, враждебность к жизни. Если вы уничтожаете полотна Пикассо, вы не можете питать уважения к Пикассо – это невозможно. И сама идея, что только ради еды, только ради вкуса вы вправе уничтожать жизнь, совершенно уродлива. Трудно представить, как человек может продолжать это делать.

Пифагор был первым человеком, который познакомил Запад с вегетарианством. Это очень глубоко, очень тонко – научиться жить в дружбе с природой, в дружбе со всеми созданиями. Это фундамент. И только на этом фундаменте вы можете построить свою молитву, свою медитативность. Вы можете наблюдать это в себе: когда вы едите мясо, медитация становится для вас все более и более трудной.

Это непреложный факт: если вы хотите медитировать, если вы хотите быть без мыслей, если вы хотите стать легким – таким легким, чтобы земля не могла притягивать вас; таким легким, чтобы начать подниматься; таким легким, чтобы вам стало доступным небо, – тогда вам необходимо двигаться от невегетарианской обусловленности к свободе вегетарианства.

Вегетарианство никак не связано с религией: это нечто очень научное. Она никак не связана с моралью, но она тесно связана с эстетикой. Невозможно поверить, чтобы человек чувствительности, осознанности, понимания, любви был способен есть мясо. А если он может есть мясо, значит, чего-то недостает, он все еще несознателен в своих действиях, несознателен в последствиях своих поступков.

Но Пифагора не услышали, ему не поверили – напротив, его осмеяли, подвергли гонениям. А он принес на Запад одно из величайших сокровищ Востока. Он принес великий эксперимент – если бы его услышали, Запад был бы абсолютно другим миром.