Катрин Шайнберг - Каббала и сила сновидений. Пробуждение воображения

Тогда меня удивило, что из всех тех, с кем мой посетитель общался по этому поводу, друид оказался единственным человеком, который охарактеризовал сновидение как «непрекращающуюся деятельность мозга». И до сих пор я не перестаю удивляться тому, как процесс сновидения трактуется в научном мире, – создается впечатление, что это некая хорошо хранимая тайна, «отголоски» которой до нас долетают, но ничего похожего на целостную систему знаний нам не предлагается.

Я всегда говорила своим студентам, что в учебе можно идти двумя путями. Первый – путь освобождения через вербальное мышление , второй – через образное мышление. В качестве примера приведу две ветви буддизма – дзен-буддизм и тибетский буддизм.

Дзен учит спокойно сидеть и отстраненно наблюдать за движениями ума. Периодически ученикам предлагаются короткие парадоксальные загадки (коаны) в качестве объектов для медитации, чтобы проверить, как идет продвижение каждого последователя. Таким образом, учение дается через обращение к вербальному мышлению, а затем, с помощью парадоксальной интенсивности коана, разрушает привычные мыслительные шаблоны.

Тибетский буддизм, наоборот, использует образное мышление своих последователей. Он принимает весь «лес образов», в котором мы живем, и учит своих адептов погружаться в них, путешествовать по ним и, в конечном счете, выходить на другую сторону этого леса. Высшей целью обоих великих путей является просветление путем отстранения от любой формы, вербальной или образной.

Наш путь, как вы уже могли догадаться, придает особое значение образному мышлению. Бесстрашие и отстраненность достигаются путем использования обоих подходов, и каждый из нас в реальной жизни должен пользоваться и тем, и другим. Тем не менее на уровне простого физиологического функционирования люди почти всегда предпочитают один подход другому. Мы «склоняемся» или к левому полушарию (вербальному), или к правому (образному).

Каждое полушарие ассоциируется с определенными тенденциями поведения. Левое полушарие – абстрактное, оно говорит об уме, правое – пространственное (трехмерное), говорит о теле. Важно, чтобы используемый нами язык соответствовал типу мышления, к которому мы обращаемся.

Тут существует большая путаница. Проблема ума-тела подняла на поверхность массу вербального мусора, но при этом мало что прояснилось. Неотъемлемой частью дихотомии является существование двух различных миров, которые взаимосвязаны, но пользуются разными языками. Совершенно ясно, что мы подразумеваем, когда говорим о «языке» левого полушария. Но что имеется в виду, когда речь идет о «языке» правого полушария?

Правое полушарие не думает, оно переживает. Его царство – это тело, его язык состоит из образов. Под образами я понимаю процесс, при котором правое полушарие переводит наши чувственные переживания в осознанность.

Например, когда кто-то нападает на вас, вы можете увидеть красный цвет. Это не метафора, вы действительно «видите красный». И часто такое «видение» бывает более сложным, более разработанным – например, вы можете увидеть нападающего как жестокое чудовище. Однако этот образ столь мимолетен, что часто ускользает от нашего сознания, подобно ночным сновидениям, прежде чем мы успеваем «узнать» его.

Можем ли мы говорить об образах? Можем ли мы взять переживание, целостное само по себе, и превратить его в череду отдельных частей, как этого требует язык, не разрушив внутренней сути образа? Это сложная задача, которая встает перед любым сновидящим, который пытается наладить контакт с внешним миром. Я столкнулась с данной проблемой, когда писала эту книгу. Как могут мои слова успешно описывать целостные переживания сновидения?

Многие мистики, живущие в мире образов, сообщают нам о невозможности в совершенстве передать словами то, что происходит в экстатический момент общения с божественным. Вероятно, ближе всего к голосу, который мы ищем, голос поэтов. Шекспир приводит почти «технически точное», детальное описание того, как работает этот мир образов, вложив в уста Тезея, единственного бесстрастного, рационального героя «Сна в летнюю ночь», следующие слова: