Максим Салос - Дом, в котором падает снег

– Мужики! Там… в посёлке… спецназ… Откуда? Не знаю… Меня не видели, Илью прессуют… Говорят, ты в розыске. Переворот какой-то где-то устраивал… Чё за херня? Прото?».

В наступившей тишине слышно было только, как пульсирует вена на виске у запыхавшегося Матвея.

– Это было не так давно, был бы телевизор, вы бы слышали. Я был в организации, мы боролись за права бедных. Однажды мы разгромили несколько правительственных учреждений, там занимались воровством денег у населения. Многих арестовали, а мне удалось уехать. Я слышал, что был объявлен в розыск, но не мог представить, что меня найдут здесь. Так, Пётр, оставайтесь тут. Я пойду к ним. Буду сдаваться.

Но тут вступился Артём:

– Пётр, Прото, мужики! У нас четыре винтовки с собой. Ну, сколько их там? Взвод, не больше… Мы что им, Прото просто так отдадим? Мы что, за этим здесь, чтоб ублюдки и тут командовали? Мне лично плевать, да хоть бы Прото целый город вырезал, я за него буду!».

– Илья у них, – напомнил Сергей.

– ****ь, ну и попали, – вздохнул Ваня.

– Короче, кто за то, чтобы драться? – громко сказал Пётр, – Илью заберём и в тайгу, не пропадём.

На предложения Петра мы все подняли руки в знак согласия. Фёдор, кажется, был даже рад:

– Ну, хоть развлечение какое на этой лесопилке!

Теперь, много лет спустя, я понимаю, какой глупой была эта затея. Но всё равно не жалею ни о чём. Мир выплюнул нас, словно пересоленный завтрак, даже толком не прожевав, с омерзением. А теперь он хочет вломиться и сюда? Пусть попробует.

Мы пошли к Львиному через лес. Артём, Пётр, Фёдор и Андрей шли с винтовками. Остальные взяли топоры. Сквозь деревья мы видели, как люди в камуфляже прочёсывают посёлок. В лес забираться они пока не решались. Такое место – если не знаешь, куда идти, обратно можно и не вернуться.

Но мы ошибались, думая, что ситуация под контролем. Вернее, она была под контролем, но не нашим. Нас окружили, едва мы подошли к посёлку. Илья рассказал, где нас искать и ко встрече они были готовы.

Артём выстрелил первым. Мы были совсем близко друг к другу, и схватка перешла в рукопашный бой. Я навсегда запомню своих друзей такими, какими они были тогда. Ваню, скромного и робкого бухгалтера, который с криком бросается на пятерых солдат сразу. Или полноватого риелтора Семёна, лежащего в луже крови, но отчаянно пытающегося подняться. Артёма… в него выпустили три очереди из автомата, а он с улыбкой сползал на землю, держась за дерево. Фёдора, у которого заклинило винтовку. Он раскидывал солдат, как шар в боулинге разбрасывает в стороны кегли. Сергея, орудующего двумя топорами сразу. И других, мужественно дравшихся ребят. Помню себя, как бил топором в грудь солдату. На нём была маска, но в глазах читался страх. Потом я увидел приклад автомата в сантиметре от лица. А дальше темнота…

Эпилог. Семнадцать лет спустя.

Сейчас мне пятьдесят пять лет. Я работаю смотрителем маяка. Мне это нравится, тем более, бывшему заключённому сложно найти работу. Я отсидел пятнадцать лет строгого режима за участие в мятеже, так они назвали то, что случилось в посёлке Львиный. Много позже, уже в колонии, узнал – Артёма, Петра, Андрея, Фёдора, Матвея, Семёна и Володю спецназовцы убили на месте. Ваня, Алексей и Сергей получили пожизненные сроки за сопротивление правительственным войскам. Илью освободили за сотрудничество. Посёлок Львиный ликвидировали, слышал, сломали даже табличку с названием. Мне дали пятнадцать лет, потому что я ранее не был судим. Что стало с Прото? Не знаю… О нём никто не слышал.

Прото как-то вспоминал:

– Я ведь однажды был здесь. Меня ждали, а когда пришёл, не поверили, что это я. Наверное, им нравится ждать, раз они поступили так. Меня выгнали и стали ждать снова. И я вернулся, а никто не заметил. Тогда я пришёл к вам, вы – единственные встретили меня и приняли к себе. Накормили и говорили со мной.

О чём он тогда говорил? Не знаю. Просто надеюсь, что он ещё жив. Я представляю – быть может, Прото плывёт на корабле и попал в бурю, приборы вышли из строя, а судно сбилось с пути. И зажигаю свой маяк, чтобы он увидел огни и не разбился о скалы.

– Это ведь так здорово – освещать дорогу, указывать путь. Чувствуешь себя словно частичкой света в темноте. Хорошая работа!

А потом иду в свою комнатку, ложусь на пол, раскидываю руки в стороны и смотрю, как у потолка, неведомо откуда, появляются снежинки. Большие белые хлопья. Они долго кружатся, опускаются вниз, падают на моё лицо и тают. Если бы кто-то увидел меня, то подумал, наверное, что это слёзы. Пусть так.