Джоанна Ховен - Книга странствующего друида

В этом глубинная суть друидизма: быть связанным с миром, ощущать себя частью экосистемы, сплетать нити вдохновения, найти свое место во Вселенной, быть здесь и сейчас и каждый шаг делать с уважением ко всему сущему.

Странствующий друид – достаточно новый термин, который применяют к тем, кто идет по пути друида большей частью в одиночку. Орудия странствующего друида – разум, проницательность, мудрость, обретенные путем долгих теоретических и практических изысканий. Результатом трудов становится личная форма традиции, идеально вписывающаяся в его жизнь и окружающую среду. Приставка «странствующий» (hedge) восходит к XIX веку. Так называли христианского священника, который не следовал общепринятым канонам веры и не имел своего прихода, а проповедовал «с ограды» (from the hedgerow). Впервые это определение применительно к современным языческим ведьмам ввел Рэй Бэт, и впоследствии оно обрело популярность. Термин стали применять и к друидам – он превратился в обозначение практика-одиночки, не принадлежащего к какому-либо ордену, «роще» [9] Роща в неоязычестве – сплоченная группа из нескольких ковенов. Члены рощи, как правило, могут присутствовать на праздниках, но не допускаются к таинствам. , группе или секте. Не все друиды-одиночки называют себя странствующими, однако это слово используется все чаще. В этой книге я покажу, как друидизм выходит за рамки определения одиночки и превращается во что-то гораздо более глубокое и тесно связанное с миром природы.

Странствующий друид – это в том числе и тот, кто путешествует между мирами и работает с пограничными местами, где сливаются поту- и посюстороннее. «Верхом на ограде» (hedge riding) – это языческий термин, распространенный в основном в ведьмовской среде. Он происходит от германского слова hagazissa , означающего буквально «сидящий на ограде», что эквивалентно саксонскому haegtessa , в конце концов превратившемуся в английское hag – «ведьма». Тот, кто работает на границе, черпает в потустороннем мире мудрость и знания, которые использует здесь, в Срединном мире. Позже мы еще вернемся к сути этой практики. Сейчас же скажем, что работа с цивилизованным миром и с миром, лежащим по ту сторону границы, – это и есть жизнь странствующего друида. Его задача – сплетать их воедино в поисках гармонии и равновесия, которые обретаются лишь в цельности. Здесь мы исполняем свое предназначение – в мире знакомом и лежащем за гранью.

Для меня друидизм – это по большей части путь одиночки, хоть я и принадлежу к некоторым орденам и сообществам. Пришествия времен года я праздную с немногочисленными друзьями. Но каждодневные задачи, личные намерения, мой дом, местность, где я живу, – надо всем этим я работаю в одиночку. Со студенческой скамьи я предпочитала учиться самостоятельно, а не в группе. Главным образом потому, что чувствовала: моя концентрация лучше, а опыт, который я получаю, – глубже, когда на меня не давит влияние большинства. Каждодневная жизнь друида – вот что по-настоящему важно, а празднования с единомышленниками – лишь приятное дополнение.

Конечно, никто из нас никогда по-настоящему не отрезан от мира. Я употребляю слово «одиночка», обозначая то, как мы взаимодействуем с другими людьми. Глупо говорить об одиночестве, когда каждое мгновение ты окружен природой и ее созданиями. Я постоянно чувствую себя частью целостного узора бытия, где все сплетено воедино.

Видеть эту связь, сплетать свою жизнь со всем, что тебя окружает, – это не уход от мира, не изоляция. И все же когда меня просят описать путь, которому я следую, я использую термины «одиночка» или «странствующий друид» в том смысле, что предпочитаю находить эти связи самостоятельно, без спутников. Этот путь подходит мне идеально: я застенчива, чувствительна к шуму, свету и атмосферному давлению. Из-за этого мне гораздо приятнее быть одной.

Этот путь схож с мистицизмом или монашеским послушанием. Мистики в целом на нас похожи – одиночки, целиком сконцентрированные на личной связи с божественным. Кто-то скажет, что путь мистика – в поиске истинной природы окружающей его реальности. Друидизм же для меня – поиск реальности, растворенной в природе. Друид и мистик идут по лесной тропе бок о бок, их миссии дополняют друг друга. Даже в повседневной жизни хватает мистических элементов: когда песнь стихий вместе с божественной мощью струится сквозь тело, а знания предков бурлят в крови и будоражат землю, которую я называю домом . Изо дня в день сохранять эту глубинную связь, жить полной жизнью посреди нитей вселенского полотна – вот к чему я стремлюсь в каждый момент своей жизни. Иногда нить теряется, и требуется интенсивная внутренняя работа, чтобы вновь ее найти. Но с практикой приходит умение – и чем отчаяннее ты ищешь, тем больше примиряешься с собой и окружающим миром.