Сергей Ковальчук - Рай и ад. Книга вторая. Рассказы перенесших клиническую смерть

– Деточка, ты кого-то ищешь? – Я говорю:

– Бога! – Она улыбнулась и говорит:

– Это хорошо! – И отошла. Возле кафедры стоял мужчина. Он листал какую-то книгу. Мне не видно было, какую… большую. И делал закладочки. Женщина подошла и ему что-то сказала. Он посмотрел на меня, улыбнулся, и подошел. И спросил меня так:

– А к кому ты пришла? – Я говорю:

– К Богу! – довольно агрессивно даже. Все равно ж выгонит. Какая разница? – К Богу, – говорю, – а он положил мне руку на плечо, и сказал:

– Ты пришла по адресу, поздравляю!

Думаю: «интересно». Говорит:

– Мы с тобой побеседуем, если захочешь, после собрания. Захочешь?

Я подумала: «ну, конечно, захочу, мне же все равно идти некуда».

– Конечно, захочу.

Я сижу, началось собрание, как сказал этот мужчина. Были песни, и не только эти. И я уже подпевала, и мне уже нравилось, я уже расслабилась. И вот, наконец, это была последняя песня. «Слышишь ли ты голос Божий…?» «Ого! Еще как слышу!» «…нежно так тебя зовет». «Ага, нежно!» «Доколе будешь гнать Меня?» Я все комментирую. Каждую строчку я себе в уме комментирую, и один сплошной негатив. И когда он открыл эту книгу и начал читать… Он читает: «Савл, Савл, доколе будешь гнать Меня?» Думаю: «ничего себе». Я вытащила из рукава листочек, развернула, и стала водить пальцами. Но там у меня старославянский, а здесь он говорит мне понятные слова… И я вожу… «о нет! – подумала я, – это я гоню Бога? Который действительно есть!»

Мне стало страшно, потому что он рассказывает – тот гнал Бога, преследовал, но я же не так! А потом, когда во время проповеди он говорит… я подумала: «откуда он меня знает? Я первый раз пришла сюда, откуда он меня знает?» Он все говорит обо мне. Я уже не могу сказать, что я безгрешна, как детская слеза. Нет! Да, я подписывала письма. Когда судили диссидентов, мы разбирали это на партийных собраниях в институте. И я, как секретарь парткома, я подписывала эти письма, где партия права, а этих людей надо судить и выгнать из страны. А эти, как Синявский, как Даниэль – этих, вообще, надо гнать, гнать, гнать. И кто последователи, и девочка у нас, она из верующей семьи была, она этого не скрывала. Когда я предложила:

– Я дам тебе рекомендацию в комсомол, – она сказала:

– Нет-нет, что ты, я – Божья дочь!

Я тогда вынесла это на обком. Вначале на партком, потом было на обком. Девочку исключили из института. И вот это, я все это вспоминаю. У меня проходят, как картины. Я говорю: «Господи, прости меня! Господи, прости меня!» И тут прозвучал призыв к покаянию. Я не думала, что обо мне думают эти замечательные люди. Я шла через всех. Я шла… мне надо было срочно, срочно просить прощения. За все. За те письма, за личные дела, за исключение из института. За то, что судовой врач попросил дать ему рекомендацию, он учился у нас в институте, и ему нужна была рекомендация на открытие визы. Конечно, я ее не дала. Видите ли, он не был активен в комсомоле. Как можно такого человека пускать за границу? Я не думала о том, что я портила жизнь людям. Так, спокойно, мимоходом. Я о нем даже забыла, об этом человеке, и только теперь, на проповеди, я поняла и ужаснулась, сколько зла я сделала. «Господи, прости!»

Я видела, что еще кто-то выходил и упал на колени. И я упала на колени. И я говорила Богу, я говорила все, что у меня было, я говорила: «прости, прости, если можешь, прости меня!» Я не оправдывала себя. И вдруг я опять заговорила на том языке, что в церкви. Я не могу остановиться. Я хочу остановиться, мне страшно, но я не могу остановиться. И тут прозвучало: «Аминь!» Я замолчала, и я вся сжалась: «сейчас меня опять возьмут за шиворот, и с позором вытащат из этого зала». (Заплакала). Никто меня не взял за шиворот, а, наоборот, пастор подошел, поддержал меня так за локоть, чтоб я поднялась, и говорит:

– Поздравляю тебя, дитя! Ты знаешь, что с тобой произошло? – Я говорю:

– Я не сумасшедшая! – Он говорит:

– Конечно, нет. Тебя Бог крестил Духом Святым! Аллилуйя!

Я спросила:

– Это хорошо или плохо?

Ну, в зале заулыбались, и когда пастор сказал: «можете поздравить новообретенную сестру в Господе!» Думаю: «неужели сестра?»

Через несколько дней я пришла в партком и положила партбилет. Я сказала, что не могу состоять в двух партиях. Я теперь в Партии Христа. Меня уговаривал секретарь парткома, очень уговаривал:

– Не спеши, подумай, это пройдет, это эмоции. – Я говорю:

– Нет!

Ну, конечно, с партбилетом я лишилась… Его мне вручали в Кремле, я была самым молодым коммунистом Советского Союза. Мне его вручали в Кремле, в присутствии папы, меня поздравляли, папа был гордый. Появилась фотография в журнале «Советский пограничник», газета «Правда» писала. Это все шестьдесят седьмой год. Прошло четыре месяца. Четыре месяца была членом партии. До этого я была комсомолка, активистка, спортсменка, все как… полный набор коммунистической молодежи (смеется).