Дэвид Уилкок - Секреты Вознесения. Раскрытие космической битвы между добром и злом (ЛП)

Ситуация еще больше ухудшилась, когда появился мой бывший учитель с толстыми очками на носу. Джону было слегка за тридцать. Блондин с короткими волосами, которые когда-то были длинными, он определенно был чокнутым. Он подошел ко мне и увидел, что я с трудом удерживаюсь на ногах. Он сказал, чтобы я позаботился о себе и пошел домой. Я знал, что он имел в виду: если бы кто-то увидел меня в таком состоянии, меня бы сразу арестовали. Я был так близок к свободе, что было бы стыдно разрушить свою жизнь в последнюю минуту последнего дня в школе. Я сильно запаниковал, так как знал, что он прав. Я бросил все содержимое шкафчика, оставив справляться с ним команде уборщиков – все учебники, все тетради с домашними заданиями, все ручки, всю одежду, зеркальце – и убежал. Этот момент преследовал меня во снах на протяжении следующих 20-ти лет, поскольку я бросил два ювелирных изделия, на изготовление которых ушли многие часы. В то время, если бы я знал, сколько раз эта травма будет повторяться в ночных кошмарах, я бы рискнул всем, лишь бы их спасти.

Церемония вручения дипломов

Когда я получал свой диплом на сцене Театра Proctors , я чувствовал себя полностью измученным и опустошенным, несмотря на гул огромной толпы. Я вышел из тюрьмы со степенью, но пребывал в неразберихе. И хуже всего было то, что я выиграл Приз Мартина Махони за личные и академические успехи. Это потому, что я потерял вес и отрезал волосы, а, на самом деле, я просто научился скрывать свою склонность к наркотикам намного лучше, чем раньше.

Во время церемонии одноклассница ясно дала понять, что могла бы быть моей девушкой, если бы я удосужился обратить внимание на все знаки, которые она посылала. Внутренне я избивал себя. Это еще один пример того, насколько я отгородился от всего значимого. Я планировал весь вечер, пока вместе с друзьями ехал в машине с банками, привязанными веревками к бамперу машины, банки сильно грохотали, а мы сигналили и создавали хаос. На выпускном вечере я пил и курил. Я почти не помню, что происходило со мной в тот вечер, кроме того, что пил холодное вино и смотрел, как одноклассники справляли малую нужду в бак автомобиля, стоявшего в гараже. Дон школу не закончил, он решил сдать экзамены экстерном позже – подумаешь, важное событие.

Летом моя команда решила принять ЛСД и отправиться на еще одну вечеринку в честь окончания школы. Брэд, Дон и я приняли дозу. Кто-то сказал Дону и Баннеру, что, приняв наркотик, можно пить столько, сколько хочешь, и не пьянеть. Они играли в очень опасную игру Anchorman (Ведущий) , в которой вы наливаете пиво в стаканы игроков, ведущий бросает в стаканы квотер (монета в 50 центов), и тот, в чей стакан попала монета, должен выпить содержимое. “Ведущий” проигравшей команды выпивает все, что остается от полного кувшина пива, который не допила его команда.[54]

Играя в эту игру, Баннер и Дон почти смертельно пострадали от алкогольного отравления. Дон отправился в очень плохое “путешествие”, пугая всех присутствующих на вечеринке вопросом, не хотят ли они увидеть огромный исламский нож убийц под названием гукари . Кончилось тем, что его выгнали из дома. Потом его вырвало, он выпачкал свою любимую одежду из варенки красной, ужасно пахнувшей рвотой из пива и пиццы. В начале вечеринки, когда Дон проходил через самую худшую часть своего “путешествия”, он вел себя угрожающе по отношению ко мне, и я не хотел его видеть.

Баннер наклонил голову над туалетом, и три красивые девушки ухаживали за ним. К тому моменту количество женщин, с которыми он переспал, достигло 80-ти. Он узнал приблизительное количество только после опроса Брэда, во время которого пытался вспомнить каждую женщину, одну за одной. Когда я проходил мимо, он пьяно махнул пальцем в мою сторону, улыбнулся, но ничего не сказал. Он с трудом удерживал глаза открытыми. Девушки начали говорить, что Дон находится снаружи и умоляет меня о помощи. Мне не хотелось выходить и его видеть, но, в конце концов, я так и поступил. Я и понятия не имел, насколько все плохо. Дон оказался настолько пьян, что с трудом мог передвигаться. Он растянулся на пандусе для инвалидных колясок, одна нога свисала в сторону. Гукари потерялся, и мы никогда его больше не видели. Сняв с него испорченную куртку и футболку с длинными рукавами, оставив его в майке с короткими рукавами и штанах, я бросил все в ванну и поволок его в дом.

Потом случилось самое худшее. Он настолько отравился алкоголем, что ослеп. Поле зрения стало полностью черным. Он не мог видеть мое лицо и вообще что-то перед собой, даже в очках, хотя слышал мой голос. Пульс был неровным, и Дон испугался, что умрет. Поскольку я тоже пребывал в очень плохом “путешествии”, мне показалось, что все растянулось на 30 часов психологического времени.