Дэвид Уилкок - Секреты Вознесения. Раскрытие космической битвы между добром и злом (ЛП)

Когда я покидал комнату, в ванной оставался ремонтник, и запчастями от душа, разложенными на столешнице. На нем был огромный пояс с инструментами, выгоревшая старая красная футболка и он носил усы в стиле байкеров. Кожа была вся в оспинах, и он выглядел как алкоголик и наркоман. Обычно люди прятали пакетики с наркотиками в перекладине для занавески для душа. В таком случае, если бы пакетики нашла полиция, это не их комната, и их нельзя было бы обвинить. Парень бросил на меня хмурый взгляд, и я знал, что все кончено. Он искал мою заначку и сердился, что ничего не нашел, так как я никогда не пользовался такой уловкой, уж слишком легко ее стащить. Зачем бы еще он разобрал душ? Внизу, возле телефона, по обеим сторонам Рэнди стояли копы и ждали, пока я выйду из здания. В таком случае они могли бы просто засунуть меня в машину, не проводя по коридорам в наручниках, мимо всех моих друзей. Они наблюдали за всеми выходящими так, что у меня не было возможности сбежать.

Я жил на третьем этаже и начал спускаться по ступенькам, покорившись судьбе. В голове быстро проносились мысли, как при эффекте замедления времени Формы с Духом. Вся тьма и негативность, которые я ощущал, были эквивалентом крайне плохого “путешествия”. Каждый раз, когда я наступал на следующую ступеньку, появлялась новая мысль о том, что моя жизнь кончена. В детстве мне давались видения великих дел, которые я мог сделать для мира. Мне говорили о будущем в качестве духовного лидера. Я работал над развитием ЭСВ и перестал его практиковать, упустил свой шанс спасти весь колледж от крупной экологической катастрофы, когда мог предупредить пожарников одним телефонным звонком. Я узнал, что на Земле есть очень злая сила и не сделал ничего, чтобы ее остановить. А сейчас меня отправят в тюрьму. Моя жизнь разрушилась, как на это надеялась властная элита. Даже с моими занятиями боевыми искусствами, у меня не было возможности избежать ужасной пытки в тюрьме. И еще у меня будет судимость. Любая надежда на будущее как психолога или духовного лидера была бы запятнана, если не разрушена.

Последним действием как свободного человека стало нажатие средним пальцем пожарного колокольчика, издававшего чистый тон. Я делал это всегда, когда проходил мимо. Рэнди стоял перед окном, уставившись на меня. У него не было ключа, и он не мог войти без меня до тех пор, пока кто-нибудь его не впустил. Я был готов. Я сделал глубокий вдох, открыл дверь и агрессивно набросился на него, чего Рэнди никак не ожидал. “Ладно, где они?” – спросил я. “Где кто?” Я рявкнул в ответ: “Не зли меня, чувак. Копы. Где копы?”

Рэнди бросил на меня мрачный сардонический взгляд и прошипел: “Здесь нет копов, юный Дэвид, я просто хотел знать, почему парень в ванной разбирает душ”. Конечно, он воспользовался несколькими грубыми словами, которые я не буду приводить. Я не мог поверить своим ушам и решил переспросить, чтобы убедиться: “Ты хочешь сказать, что здесь нет копов?” “Нет, никаких гребаных копов!” Я был настолько потрясен, что кинулся к нему. Я почти плакал от облегчения. А потом вспомнил, что мои сожители-греки жаловались на то, что душ слишком слабый, и сняли верхнюю головку душа, что привело к намного большему расходу воды. В Crispell был персонал, периодически проверявший ванные. Они обнаружили преступление и позвонили, чтобы прислали ремонтника. Только и всего. Мрачный взгляд ремонтника, возможно, объяснялся вонью рвоты.

То, что меня не арестовали, потрясло меня до глубины души. Я поверил в это всеми фибрами своего существа и посчитал невероятным чудом со стороны вселенной. Я рассказал всю историю моему другу, он работал помощником коменданта здания. Друг сказал, что вечером собирается на встречу Общества Анонимных Алкоголиков и пригласил пойти с ним. Я ответил, что никогда не был алкоголиком, и что моя проблема в курении травки. Друг поведал, что вовсе не обязательно быть алкоголиком, чтобы получить пользу. Это была большая группа людей, и я лично в этом убедился. Никто на меня не давил, и если мне это нравилось, я мог продолжать делать то, что делал. Общество отличалось от Конни , и что лучше всего, было добровольным.

Счастливая годовщина

Первый же вечер оказался невероятно сильным опытом. Они праздновали две годовщины трезвости: пятилетие трезвости молодого белого парня с длинными волосами и одиннадцатилетие у старшего чернокожего парня. Все улыбались, сияли и были очень счастливы, в комнате не было даже намека на насмешки. Мужчины и женщины обращались со мной с любовью, добротой и уважением. Гвоздем программы вечера было выслушивание историй обоих мужчин. Каждый из них прошел сквозь травмы, намного худшие, чем мои. Они просыпались в канавах по сторонам дороги, покрытые рвотой и мочой. Парень с 11-летней годовщиной бросил свою жену и детей, и много раз был на волоске от смерти.