Елена Райдос - Игра в Реальность. Путь

– Не знаю, но попробовать стоит,– Гор вовсе не пытался пошутить, он рассуждал вполне хладнокровно и, как ему самому казалось, рационально.

– Дурачок,– отец ласково обнял сына за шею и прижался своей щекой к его щеке,– ну тогда держись,– прошептал он ему на ухо,– я отправлю охранников подальше, чтобы они не слышали твоих криков, не хочу позорить своего сына.

Гор удивлённо посмотрел на отца, но промолчал, раньше такого не случалось, чтобы тот нарушал свои же законы. Если честно, от его слов Гору стало не по себе, но не идти же теперь на попятный. Отец вернулся, бросил на пол меховое одеяло и уселся на него со скрещенными ногами. Он закрыл глаза и легко перехватил управление сознанием своего сына. Следующие десять минут парень бился в агонии от боли, которая разрывала всё его тело на части. Устоять на ногах он не смог, и железные скобы, удерживавшие его руки, очень быстро сломали ему запястья, но он этого даже не заметил. А вот за репутацию сына Создатель переживал совершенно напрасно, Гор упорно молчал. Наконец парень потерял сознание и с облегчением провалился в спасительную черноту. Очнулся он уже на меховом одеяле, у него ничего не болело, запястья снова были целыми, но вот пошевелиться он пока не мог, пережитый болевой шок его буквально парализовал.

– Ну что, хватит с тебя? – Венн похлопал сына по щеке. – Молодец, хорошо держался, я даже не ожидал. Полежи немного, отдышись,– он поднёс к его губам плошку с водой, и Гор моментально выпил всё до капли. – Вот что я скажу тебе, дружок,– Венн сочувственно улыбнулся,– ты очень скоро убедишься в том, что твой метод не сработал, он и не должен был сработать. Но жить с чувством вины нельзя, тебе придётся принять тот факт, что ты вёл себя безрассудно, и простить себя за это, только так ты избавишься от своей душевной боли. Используй свои сегодняшние переживания, чтобы заякорить факт принятие себя таким, каков ты есть. Справишься? – Гор задумчиво посмотрел на отца и кивнул. – Вот и славно,– Венн протянул ему руку,– я думаю, ты уже в состоянии подняться на ноги, а мне ещё с твоим братом разбираться.

На следующий день отец зашёл навестить своего младшенького и с удовлетворением отметил, что Гор снова улыбается. Как странно всё-таки устроено наше сознание, сколько раз Венн ловил себя на мысли, что дорого бы дал, только чтобы больше никогда не видеть эту улыбку, и вот на тебе, стоило малышу потерять способность улыбаться, как ему уже этой наглой улыбки стало не хватать.

– Рад, что ты справился, мой мальчик,– проговорил отец,– впрочем, я в тебе не сомневался. Пойдём, прокатимся, покажешь мне, чему ты научился.

– На вимане? – Гор в ужасе вытаращил глаза. – Да я к этой чёртовой машине даже приближаться не хочу.

– Не позволяй страху управлять собой,– строго попенял ему отец. – Если ты прямо сейчас не сядешь в кресло пилота, то будешь бояться всегда.

Гор со вздохом поднялся и поплёлся вслед за отцом, как на казнь. Однако тот, как всегда, оказался прав, стоило парню занять место пилота, как весь его ужас перед полётами смыло как волной. Они неслись низко над поверхностью, выписывая замысловатые виражи, и спокойная улыбка снова играла на губах Гора. Управление виманой абсолютно не мешало ему разговаривать с отцом, его концентрация оставалась железной, что немало порадовало последнего.

– Отец, расскажи, как ты вчера заставил меня испытывать такую боль,– попросил сын,– ты ведь просто сидел напротив и ничего не делал.

– Я взял под контроль твоё сознание, дружок,– улыбнулся отец,– и просто внушил тебе ощущение боли.

Парень на секунду задумался, вимана выписала в небе восьмёрку и стрелой взмыла вверх.

– Мне почему-то кажется,– заявил он,– что для того, чтобы выкачать из человека жизненную силу, тебе тоже достаточно просто сидеть напротив и совершенно не требуется втыкать в него эту иголку-переросток.

– А я всё думал, когда ты догадаешься,– Венн весело рассмеялся.

– Тогда зачем нужен весь этот антураж с белой иглой? – удивился сын.

– Это очень древний ритуал,– отец расположился поудобней и принялся рассказывать. – Я и сам не знаю, откуда он появился, белый стилет перешёл ко мне по наследству от отца. Ритуал раньше не использовали для наказания, только как испытание воли и способности к самоконтролю. Все мужчины рода его проходили, для некоторых, кстати, это заканчивалось смертью. А вот насчёт бесполезности антуража ты не прав, белая игла играет свою роль. Во-первых, сам факт, что человеку протыкают грудь клинком, сильно давит на психику, испытуемый же не знает, что игла не задевает никаких жизненно важных органов. А во-вторых, это всё-таки довольно болезненно, хотя и не критично.