Наталья Степанова - Магия

Что такое маг? Наверное, для многих современных читателей это слово ассоциируется с доном Хуаном – героем мистического древне-американского учения, изложенного Карлосом Кастанедой. Многие, конечно, вспомнят ушедшего из жизни Виталия Ахрамовича, который и сам называл себя магом, и действительно был им, – не в смысле занятий «колдовством», а потому, что всегда, в любой бытовой ситуации чувствовал себя составной частью среды (прежде всего городской). Причем эта среда для него не была мертвым веществом; она живая и таинственная, она подчиняется незримым законам, которые нам пока еще плохо понятны. Это и есть законы магии.

Если отвлечься от сказочного образа старичка в мантии, расшитой звездами, и в остроконечном колпаке, то мага можно сравнить с охотником, которому внезапная тишина или следы на песке говорят гораздо больше, чем обычному человеку. Мир для охотника-мага полон тайн, но они его не пугают; он никогда неожиданно для себя не войдет в берлогу зверя. Ибо он – «человек знания».

Знания? Да, конечно. Только имеется в виду не книжная наука, а знание практическое, конкретное – но в то же время, как это ни покажется странным современному европейцу, знание всеобъемлющее. В любой традиции маг воспринимается как человек почти всезнающий. Вот только его русские наименования: «ведун», «знахарь»; сибиряки просто говорят о таком человеке – «знает много». Во всяком случае, больше других.

Магия стара если не как мир, то как человечество. Следы приемов «натуральной магии» – в погребениях эпохи палеолита, древне-каменного века. На заре времен магия воспринималась как данность, без оценки по принципу «хорошо – плохо». Просто можно было знать много – или мало. Колдун-маг мог быть вождем, жрецом, знахарем, воителем, палачом… Лишь потом, по мере развития культуры, когда весь мир поделили на правое – левое, горнее – дольнее, райское – инфернальное, – лишь тогда появились представления о магии белой и магии черной. (Один из самых наглядных, самых универсальных примеров такого рода – эволюция взглядов на древнекитайский символ инь – ян. Мы сейчас говорим в связи с ним о противоположности женского и мужского, левого и правого, влажного и сухого и т. п.; изначально же инь символизировало затененный склон горы, а ян – склон освещенный. Вот и пойми, что тут «добро», а что «зло»: гора-то одна и та же…)

Конечно, нетрудно представить себе хрестоматийного черного мага как человека, который использует свое могущество, свою власть над силами природы для убийства и подавления всего и вся, кроме себя самого. Легенды утверждают, что такие «безусловно черные» маги некогда погубили Атлантиду – так основательно, что великая культура сгинула практически без следа, вместе со своим материком. Но как тогда оценить деятельность деревенских знахарей, которые своим колдовством излечивают вполне конкретные болезни и помогают людям, или деяния, скажем, библейского Соломона? По преданию, он пользовался услугами злых демонов, «джиннов» – однако делал это совсем не так, как черные маги атлантов. Соломон подчинил себе духов зла и заставил их построить Храм – не кумирню демонов, а Храм Единого Бога, Творца Вселенной. Конечно, потом, наверное, у Соломона было немало проблем с тем, чтобы избавиться от им же созданной связи с этими джиннами…

Сейчас нам трудно представить, как конкретно складывались представления о белой и черной магии. Можно лишь предположить, что в эпоху господства патриархальных религий (то есть в последние тысячелетия) функция жреца – служителя высших сил – стала ассоциироваться с добром и мужским началом, с белой магией. В то же время улаживание дел повседневных, однозначно не связанных с горним миром – весь этот круг проблем стали соотносить со злом и с женским началом, поскольку именно на женские плечи легло бремя материальных дел (даже само слово «материя» – вещество, противопоставленное духу в современной философии – во многих европейских языках созвучно слову «матерь»).

И действительно, из истории мы знаем, что в черной магии чаще обвиняли женщин, а не мужчин. Наиболее красноречива в этом плане история позднего христианства, которое, начиная примерно с X века, карало исцеляющие колдовские действия отлучением от Церкви, порой с последующей казнью. Правда, долгое время гражданское право было терпимее церковного и несколько смягчало ситуацию. Еще в начале XVII века ведущие правоведы Европы отличали естественную магию («всего лишь более точное знание природы») от магии «вредоносной, злой, противозаконной», «совершаемой с помощью демонов или создающей угрозу для тела и души». Все-таки к XVI веку церковная позиция в целом взяла верх, и начались массовые казни…