Дмитрий Самгин - По-другому

Приятели вышли на улицу и сразу опьянели еще больше. –По-моему нам хватит –проговорил Виктор, глубоко вдыхая прохладный воздух.

–Иваныч спросил не испугаемся ли мы если дело примет опасный поворот. – Деликатно чтобы не обидеть друга подозрением которые были в словах Иваныча обратился Сергей к Виктору.

– Ну, пока ни чего особо опасного я не вижу. – Да, но он хочет что-то рассказать, что, как он говорит, будет для нас опасным. – Оба замолчали. -Я уже много лет занимаюсь очень опасным делом –заговорил как можно бодрее Виктор – и теперь отступать? Тогда зачем все это было. Нет, я не боюсь – Он замолчал, ожидая от приятеля того же. – Я, особо, тоже –коротко ответил Сергей. Те, кто не знают таких людей, в его голосе могли увидеть неуверенность и сомнения, но для них самих за этим словом стояла вся их сущность цельная, но иногда растворяющаяся в мелких желаниях и сомнениях. Но, как и говорил Иваныч, иногда она возникала и если она говорила «да», то это было да, а если нет, то по-другому и не будет больше. Только сейчас Сергей осознал это в себе и удивился откуда Иваныч мог знать такое в нем.

Они повернули к дому, а в гору идти было тяжело и войдя в комнату они устало бухнулись на большой старый продавленный диван давая понять, что им уже и не хочется за стол. Но когда Иваныч потер сыр на горячие длинные макароны и сыр начал плавится, отпуская тонкий запах, они сами не поняли, как оказались у тарелок. Иваныч налил уже не по полной и звонко чокнувшись они выпили. Съев по тарелке макарон, приятели перебрались на старый диван и вытянули с блаженством ноги.

–Сейчас бы супа из белых грибов горяченького. – Иваныч ушел в соседнюю комнату и притащил кресло.

Разговор неожиданно начал Виктор. –Ну расскажите Александр Иванович, что вы там нашли? –спросил он.

–Там. –Иваныч пьяно улыбнулся. – Самое странное, что то, что там когда-то было оказалось у нас до того, как мы долезли по подземному ходу до схрона.

–Как это? – спросил Сергей. Речь Иваныча стала чуть медленней напевней, но не потеряла ни интонаций, ни точности формулирования мысли. Он размяк в кресле окончательно. То ли от полной сытости, то ли от нужного опьянения слова потекли плавно, а руки, положенные на спинки кресел, стали двигаться в такт словам придавая речи театральность и превращая ее в спектакль одного умного актера.

– Вы конечно, не знаете, как это было в конце 80 годов. Разрешили хотеть все. И оказалось, что мы так много о многом не знаем, что любая бредовая идея казалась откровением, которая на следующий день заменялась следующим правдоподобным бредом. В стране, по телевизору Чумак и Кошпировский. В городе на НижнеВолжской набережной кришнаитов варили по утрам бесплатную кашу. А днем бродили по городу в разноцветных одежах и пели индийские песни совершенно по-русски. По виду, они казались постоянно под кайфом. На Варварской улице адвентисты убеждали, что христианская религия – это плохо потому, что именно она мешает русским людям быть богатыми. Они невероятно широко улыбались и были активно отзывчивыми. При привычной серости нашей погоды это привлекало. На Комсомольском шоссе последователи «Дианетики» учили, как добиться счастья и влиять на людей. Все хотели научиться оказывать влияние на других, а эти другие догадывались об этом и тайком читали те же книги и не хотели, чтобы на них влияли. По городу ходили молодые люди в костюмах и белых рубашках с бейджами «отец Михаил» которые прямо на остановке автобуса готовы были рассказывать о свое самой правильной вере в мире. И были кто их слушали. Нас тоже интересовали все эти вопросы. Но у нас был Петр. Однажды он принес книгу Успенского о «4 пути». Он сказал, что это учение основано на какой-то древнеиранской школе, которая всегда была и остается тайной. Основоположник ее Григорий Гурджиев много лет путешествовал по странам ближнего Востока Индии и Китая и якобы на основе того, что он привез из этих путешествий и создано это учение. Это казалось гораздо серьезней чем те странные люди, бродившие по городу в грязных разноцветных одеждах или те батюшки младше нас по возрасту. Мы стали изучать эту книгу. Мы это я мой друг детства Иван, Петр и Юрка с юга. О наших занятиях знали и мой двоюродный брат и Юрка драматург. Которого прозвали тогда так за то, что он каждую пятницу ходил пить водку ни как все в капельницу на Маяковке, а в кафе «Драматическое» на Большой Покровке.

– А в чем заключалось учение? – Сергей прервал рассказчика неожиданно, когда тот только почувствовал, что слова текут рекой и история красиво заполняет полумрак комнаты. Он надолго замолчал, пытаясь собраться с мыслями, которые раз споткнувшись в хмельной голове, не сразу набирали нужный ритм.