Дмитрий Самгин - По-другому

– Ему нужна карта. Тихо говорил Виктор. – Но если он ее получит или хотя бы увидит, то мы ему будем не нужны. – Они стояли в метрах 10 вверх по дороге, где переулок соединялся с той старой купеческой улицей которая так нравилась и завораживала Сергея.

– И что ты предлагаешь. – Так же тихо старался говорить он. – Он знает, что карта у нас есть. Он знает, что мы ищем и где проход в подземный ход. И ты предлагаешь просто завтра делать вид, что ничего не было. – Они замолчали.

– Нет, – продолжил Сергей, – если бы ему нужна была просто карта, он бы просто взял ее. В любой момент взял, когда меня не было дома, раз уж он про нее знал. Ему нужны мы. И нам он нужен. Согласись, – Виктор молчал, глядя в сторону. Он был согласен с приятелем, но так просто отдавать то, что у него было он не любил. Он уже давно для себя понял, что все имеет свою цену, а то что досталось даром не ценится вовсе.

–Ты конечно прав, – сказал он через минуту. – Но раз он знает, что мы можем найти. Раз мы ему нужны, то он знает, как это использовать.

– Да, – перебил его Сергей. – Так это еще интересней и важнее.

– Может ты и прав, – с неохотой подтвердил Виктор, – но для начала, хотелось бы хотя бы примерно знать, во что нас втягивают. А кто он вообще такой этот Александр Иванович? Чем занимается. Что ты про него знаешь? -Сергей пожал плечами.

– Вон старый джип стоит, видишь, – он кивнул на машину возле дома. –Это его. Как я понимаю, он классный ремонтник. Работает на себя. Ремонтирует компьютеры, ноутбуки, телефоны. Народу к нему много ходят. Звонят и заезжают постоянно. Он один из лучших в городе. Насколько я понял, учился в универе, но, по-моему, не закончил.

– Денег как я понимаю много? – с недоверием в голосе заговорил Виктор, прерывая Сергея. – А живет здесь на отшибе.

–Да, – решил подвести итог Сергей. – Сначала, пускай расскажет, что знает, а мы решим будем ли в этом участвовать. – Сказал он как можно строже, в душе понимая, что согласится на все, что предложит Александр Иванович. Они расстались молча, пожав друг другу руки.

Заходя в небольшой дворик, Сергей остановился и осмотрелся, пытаясь представить где может быть выход о котором говорил Иваныч. Вдалеке раздался женский смех, и Сергей вошел в подъезд.

Воскресное августовское утро в городе дремлет долго и с удовольствием. Все, кто хотел, уже собирает грибы в лесу за Волгой. Те, кто смог улетели на последние недели лета в Турцию, где все включено. Клубы закрылись поздно и тяжело уснули. Теплоходы только рано утром прошли шлюзы в Городце и придут в порт часа через три, где выпустят выспавшихся и позавтракавших пенсионеров побродить по прохладному и чистому городу. Кто умеет понимать эти несколько часов воскресного утра в августе чаще всего помнят его из детства как первое, чистое воспоминание жизни и сохранили его в памяти как убежище или убеждение, что и вся жизнь должна быть такой. Эти люди станут когда-то очень счастливы и, может быть, умны, если смогут сохранить этот образ из детства, даже при наступающем разочаровании и понимании, что все-таки все по-другому. Если смогут. Александр Иванович был из этих людей. Он помнил то утро, когда лет четырех выбежал во двор и замер, оглядываясь кругом в тишине и шепоте лип утопающих в утреннем солнце, а потом шел между черных стволов дыша этой свежестью и солнцем, разбрызганным сквозь листья деревьев. Он помнил это. А еще он помнил, как много позже какой-то человек подошел сзади к машине где сидел его друг сунул в открытое окно пистолет и выстрелил другу в голову чуть выше уха. В 90-е годы детство прошло как это утро быстро, и жаркий полдень обжег всех тех, кто жил в том дворе.

Сергей ушел из дома рано. Александр знал, что телефон зазвонит. И поэтому, не дожидаясь обеда сел в машину и доехал до «Средного рынка», где долго бродил среди мясных рядов и грибников, привезших уже и выложивших горками подберезовики и белые прямо у входа. Затем он купил две бутылки Арарата и сухой картошки нового урожая. Телефон зазвонил именно тогда, когда он положил листик лаврового листа в большую сковороду, на которой журчала уже почти готовая картошка с грибами. Потушив огонь под сковородой, и опрокинув в себя рюмку коньяка, он взял телефон. – Да я дома. Заходите.

Они шли вдвоем, и каждый чувствовал, как нервничает сам и видел, как волнуется приятель. И нервничали совсем не потому, что боялись того, что может быть, а потому, что нужно было быть спокойными и внушительными, но где взять эту внушительность и спокойствие, когда сейчас они подошли в плотную к тайне, о которой только мечтали. А теперь она вот, по лестнице на лево. Открой дверь и войди.