Борис Рыженков - Тропы Пещеры Озис. Часть I. Великое перемещение

Из всего этого, наблюдательный алюрис мог сделать вывод, что редкие деревья породы Тевидра стали центрами праздников только в 5-6 веках от основания Алюриса. Иначе трудно объяснить удивление Ознобуса, когда он услышал голос дерева. Дело в том, что Тевидра звучала во время праздников, эти деревья могли петь песни и играть музыку. Песни эти у каждого из деревьев были заметно разные, да и у каждого дерева был не один музыкальный стиль. Алюрисы различали в среднем по 200 песенных языков у каждого дерева, и, в конце концов, слушая и сравнивая, они научились понимать большинство из них. Надо отметить, что репертуар со временем менялся, а многие герои песен, и страсти, которые их терзали, становились предметом праздничных розыгрышей. Благодаря праздничным деревьям, и сами алюрисы были превосходными музыкантами, по крайней мере, та часть из них, которой топотун в детстве не наступил на ухо. Следует добавить, наверное, что многие имена, и названия вновь открываемых мест, чувственные алюрисы просто заимствовали из репертуара праздничного дерева породы Тевидра.

Юрис отправился на праздник со своими друзьями по Университету, Груней и Клавдием, когда уже почти все Хлопецы собрались.

– Кстати, Лаура была сегодня на экзамене, – говорил Клавдий, когда они поднимались на Праздничное плато. – У меня такое мнение, что она собралась издавать энциклопедию – все у всех выспросила, кто чего придумал, и все ведь записала!

– Вот ведь не лень людям, – буркнул Груня, который и вовсе не ходил на экзамен. – Ты-то сам что представил, опять, небось, объяснял, почему все тела падают вниз с одинаковым ускорением? Или что посложнее придумал?

Клавдий усмехнулся, он давно привык к тому, что все его друзья-чудотворцы постоянно подтрунивают над его инженерными наклонностями, которые на Алюрисе действительно казались странными. Зачем, например, изобретать землеройную машину, когда мастер-чудотворец просто утопит фундамент для дома в грунте на нужную глубину?

– Хи-хи, да ха-ха, – насмешливо ответил Клавдий, – к твоему сведению, я зачислен в первую пятерку! Так что, Юрис, завтра мы с тобой идем к Юстасу вместе.

– Здорово! – от удивления Юрис открыл рот. – Клавдий, честно, совсем не ожидал от тебя такого! Наверное, поэтому и не спросил ничего про экзамен!

– Ты всегда был заботливым другом, – подтвердил Груня.

– Филолога не спросили, – ответил Юрис, и снова обратился к Клавдию, – и что же ты представил?

– Парадокс ровной орбиты Алюриса! – гордо ответил Клавдий.

От такого заявления Юрис и Груня переглянулись как в палате у душевнобольного.

– И что же в ней парадоксального? – осторожно поинтересовался Юрис.

– Алюрис вращается вокруг Солнца и вокруг собственной оси совершенно ровно!

– Ну, и?

– Что «ну-и», – передразнил Клавдий, – из того, что нам известно о вращении тел, Алюрис должен страшно прецессировать.

– Что, прости? – встрепенулся Груня.

– Прецессия, это такое тайно слово, чтобы унижать филологов.

– С какой это стати? – это Юрис опять спросил про прецессию.

– Да с такой, что у нас есть очень большая гора, вон, торчит, Кориван называется. Я просто прикинул, что наша мировая гора это такой дисбаланс по массе, что нас уже давно должно было просто выкинуть с орбиты, соображаешь?

У Юриса в голове щелкнули цифры, и он похолодел от восторга. Выходило, что действительно, для ровного вращения родной планеты нужны были веские основания. Груня только тяжело вздохнул.

– Между прочим, – заметил Груня, – я перевел новую песню нашей Тевидры, я отдал перевод поэту Фолионту, он обещал сегодня представить песню. И вообще, – равнодушно пробубнил Груня, – вашу запретную библиотеку уже, наверное, Мышь съела.

– Да подожди ты с этой библиотекой! – загорелся Юрис. – Клавдий, ну и что же ты представил?

– Это же очевидно, – высокомерно объявил Клавдий, – я представил перфоманс эпической силы – чтобы уравновесить Кориван, необходимо, чтобы с другой стороны Алюриса, симметрично оси вращения, существовала такая же гора.

– Но ведь там океан! – воскликнул Юрис.

– Правильно! Поэтому я заявил, что внутри мировой горы находится полость!

– И в ней томятся призраки с принцессой Маршвару! – оперным голосом пропел Груня.

– Ты филолог, тебе не понять, – усмехнулся Клавдий. – Однако, Юрис, у Лауры большие шансы.

– Да подожди ты с Лаурой! Клавдий, ты действительно здорово придумал! Даже не придумал, а просто обратил внимание! Ведь никто за три тысячи лет над этим даже не задумывался! – Юрис был действительно восхищен простотой и изящностью рассуждения.