Наталья Степанова - Родовой щит

Из письма: «Мой муж не скрывает, что воздействует на меня в своих интересах. Кто его научил, я не знаю. Как можно себя защитить от колдовства собственного мужа?»

Купите глиняную посуду, в идеале это должен быть кувшин. Налейте туда свою ночную мочу, вылейте туда же недопитое питье мужа, пусть это будет чай или вода – все равно. Завяжите кувшин платком и закопайте, сказав при этом:

Закопав кувшин, быстро уходите и никому о проведенном обряде не говорите.

Вы, наверное, обратили внимание на то, что в заговоре названы три женских дня недели – это как раз те дни, когда мужчина способен испортить женщину.

Очень многие страдают из-за напущенной на семью так называемой ссорной порчи. Отчитывают эту напасть следующим образом. Положите на сковороду ладан, подожгите его и обойдите с ним дом, читая следующий заговор:

Из письма: «Я гуляла с парнем. Так случилось, что я с ним сблизилась и забеременела. Нам с ним и восемнадцати лет не было, и к выяснению отношений подключились родители. Мать Саши категорически была против, чтобы он на мне женился. Мои родители настаивали и скандалили с родителями Саши. Моя мать совершила ошибку, угрожая судом их семье в случае, если Саша на мне не женится. (В то время еще как-то боялись уголовной ответственности за совращение малолетних.) В тот злополучный вечер я, не дождавшись Саши, пошла к нему сама. Я не знала, что его отправили к тетке в деревню – пожить подальше от меня. Мать его плевала мне в лицо и кричала, что я малолетняя шлюха, затащила их Сашеньку в постель, совратила его. Потом она вдруг схватила икону, перевернула ее и стала проклинать мое чрево. Кричала, что пусть то, что в моем чреве, перевернется так же, как эта икона. Я выскочила как угорелая из их квартиры. В тот момент я наконец поняла, что нам с ним никогда больше не быть вместе. С такой неприкрытой злобой я столкнулась впервые за свои шестнадцать лет. Наверное, я была не права, что уступила своему любимому, но мы были молоды и так любили друг друга. Мама меня успокаивала, говорила, что он женится – не захотят ведь они отвечать в суде.

Помню, как я убегала от их двери, в ушах до сих пор стоит крик Сашиной мамы, ее проклятие. Помню, как я вытирала слезы и плевки с лица. Мне не хотелось жить от обиды. Время шло, дело приближалось к родам, врачи говорили, что плод перевернут, они боялись за меня и ребенка. Маме я не говорила, что произошло в Сашиной квартире, – боялась, что она побежит выяснять отношения.

В сердце же моем все еще тлела надежда, что Саша уговорит мать и мы поженимся. Мамины подруги дали нам адрес бабушки, и мы отправились к ней погадать. Думаю, мама сделала это ради меня, чтобы хоть как-то меня успокоить. Я постоянно плакала. От Саши не было ни слуху ни духу. Мы долго ехали на электричке, потом шли пешком, не могли никак найти нужное место, попуток не было, наконец одна женщина стала объяснять, как пройти. Мы, оказывается, шли совсем не в ту сторону. Показав дорогу, она вдруг спросила: „А вы, наверное, к бабе Фросе гадать идете? Между прочим, беременным нельзя гадать, есть такая примета. Нельзя ходить на похороны и нельзя гадать“. Я разревелась. Усадив меня на лавке за три дома от гадалки, мама пошла к ней сама. Потом, много позже, я узнала, что, посмотрев мое фото, бабушка та сказала: „Девка-то твоя на сносях. Чрево ее проклято на иконе, детей у нее не будет никогда. Этого я не возьмусь исправить, здесь годовик нужен. Работа эта теперь не по мне. Годков я набрала девяносто, устаю. За молитвами засыпаю, грех сказать даже. Но научу я тебя, как ее откупить от смерти. Потому как после проклятия чрева человек недолголетен. Я тебе на серебро молитву дам, ты отчитай его и на двенадцати могилах, где похоронены женщины с таким же, как и у твоей дочери, именем, разложи“.

Когда мама вернулась ко мне от гадалки, то первое, что я спросила ее, любит ли меня Саша и что сказала об этом гадалка.