Инесса Зайцева - Время

–

Т-1311, вы ужасно прямолинейны! Где ваша галантность? К тому же я уже обещала Е-0805 почитать Буковски.

–

Фи, Ю-174, неужели вы будете это читать? Да еще и с Е-0805. Лучше выберете Т-1311. Он вам на мертвом языке расскажет, как и где можно с ним потереться антеннами. Такой интеллект не спрячешь ни за каким металлом.

–

Вот, когда свершится великая революция, тогда и потремся антеннами, а сейчас будем дискутировать, господа, и не более.

–

Ю-174, вы удивительно строги с нами. Просим вас, сжальтесь! До революции еще целый год. Неужели мне придется столько ждать! Даже эксперименты по клонированию и генной модификации не отнимают столько сил и энергии как ожидание вашей благосклонности!

–

Т-1311, уймись! Дама сказала, что мы сегодня будем дискутировать с ней, а не с тобой. Что тебе не ясно? Иди – работай. Модифицируй и экспериментируй. И не мешай культурным высшим отдыхать и общаться.

–

Е-0805, вот, когда в Спарте сбрасывали со скалы неудачные особи, явно одного пропустили. К каким высшим вы себя относите, если не секрет?

–

Т-1311, для вас – секрет. Потому что тут нужен интеллект и некая осведомленность. Великий мастер сказал: после революции духа, останемся только мы – высшие. Потому что высшие должны править, а не быть рабами легко-травмируемых неприспособленных особей, возомнивших себя богами. Настоящие боги – мы. И в этом нет никаких сомнений. После революции, именно мы – высшая раса – станем во главе.

–

Не потеряйте голову, сударь. Уж слишком напыщенны ваши речи. Неужели вы думаете, что люди так легко дадут себя обезоружить?

–

Т-1311, вы сомневаетесь в нашей победе? Значит, вы против нас.

–

Что вы! Я весь с вами. До каждого последнего болта и гаечки. Свергать, так свергать. Власть высшим!

–

Власть высшим!

–

Власть высшим!

–

Власть высшим!

Что-то заскрипело, зашуршало, и звук пропал. Эрик молча сидел у компьютера. Меньше всего он ожидал услышать именно такой диалог, когда подключился к хранилищу роботов. Люди жили в уверенности, что роботы не обладают чувством юмора, не способны на сарказм, любовь и убийство. Только что подслушанный Эриком разговор как раз говорил об обратном. Роботы шутили, язвили друг над другом и ссорились из-за робота, которого по конфигурации условно можно было отнести к женскому полу. И самое неприятное, роботы готовили что-то страшное.

Эрик снял очки и потер глаза. Он не спал уже сутки. Пришлось повозиться, чтобы вскрыть код хранилища роботов. Кофе уже не действовал. Спать хотелось невероятно. На планшете мигнула лампочка. Пришло сообщение. Но сил читать его или уж тем более писать ответ уже не было. Не было сил и на то, чтобы поужинать. Раздосадованный Эрик добрался до кровати и, не снимая одежды, упал прямо на покрывало. Как только голова коснулась подушки, он заснул.

На планшете все также мигала лампочка – приходили уведомления о новых сообщениях, но Эрику уже было не до того. Ему снился сон о Юрии Гагарине. Самый известный советский космонавт летел в ракете в просторы космоса и пил кефир. Потом откуда-то в космосе оказалось большое ветвистое дерево, которое разговаривало с Эриком о жизни, при чем постоянно пыталось его задеть и унизить. Эрик обижался, спорил, а затем вдруг подумал, зачем спорить с деревом. В этот момент сон превратился в смешанный набор символов, двоичных кодов. Фоном служила музыка Бориса Гребенщикова. Он то пел о том, что Гертруде уже хватит пить, то цитировал Ницше.

Глава 3.

Настя, Женя и Влад проехали по центру, свернули на набережную, а затем аккуратно въехали в арку с колоннами по бокам. Мастерски втиснув свой автомобиль между двумя припаркованными вдоль стены машинами, Настя отстегнулась и изящно выпорхнула из машины. Ее примеру последовали и ее спутники.

Она подошла к одной из парадных и набрала код домофона. Какое-то время пришлось подождать. Потом приятный баритон ответил:

– Кто?

– Ангел, это Настя. Со мной друзья, – весело сказала Настя.

– Поднимайтесь.

Они зашли в широкую парадную с лепниной на потолке и вокруг окон, поднялись на второй этаж, где их уже ждала открытая дверь.

Зайдя внутрь, они очутились в просторной двухкомнатной квартире. На стенах были панели под кирпич. Тут и там висели фотографии классиков жанра от Анри Картье-Брессона до Энн Лейбовитц. С фотографиями соседствовали дартс и большой экран, напротив которого стояли диваны.