Захарий - Большая книга Белой магии. Обряды и ритуалы, амулеты, заговоры и магические формулы белого мага Захария

Получилось так, что Аграфена Ивановна к тому времени уже получила похоронки на мужа и четверых своих сыновей, других родных у нее не осталось. А я знал, что мои родители и брат погибли: бомба угодила в наш дом. И были мы, как поется в песне, «два одиночества».

Прошло время, я поправился, вернулся в часть. Слава Богу, документы и личное оружие Аграфена Ивановна сберегла в целости и сохранности, поэтому хоть особист и помучил меня немного: «где был, что делал, почему не явился в госпиталь», но потом, выслушав мой подробный рассказ, отпустил с миром. Я вернулся в полк, дошел до Варшавы, потом опять был ранен и победу встретил в госпитале. Сразу, как объявили о демобилизации, я решил, что поеду к бабушке Аграфене. Не потому, что хотел услышать о Даре, или верил в него, а потому, что хотел просто помочь одинокой старой женщине, хоть частично отблагодарить ее за спасение.

Она приняла меня как родного, а потом предложила остаться у нее жить, «заместо сына», как она сказала. Честно говоря, я был рад обрести дом, а к людям меня особо не тянуло, так что жизнь в избушке посреди леса меня очень даже устраивала. Прошло несколько лет. Страна восстанавливалась после войны. Я пошел работать в лесничество, хотя моя бабуля все время твердила, что это не мое занятие. Так или иначе, но тут сыграл свою роль случай.

Случилось так, что в лесу была объявлена облава – решили ловить браконьеров, которые последнее время уж совсем совесть потеряли. Нас, лесников, конечно, привлекли к делу. Браконьеры оказались не робкого десятка, когда до дела дошло, пустили в ход оружие, открылась стрельба и ранили одного парнишку. Он самый молоденький был – еще жить да жить, а тут пуля прошила легкое: воздух со свистом выходит, кровищи море… Я много раненых повидал на войне, и понял, что тут дело плохо. Да еще рядом ни врачей, ни «скорой». Что делать? И вдруг меня озарило: я мужикам крикнул, чтобы носилки быстро смастерили, а сам бегом к Аграфене Ивановне. Вот, говорю, бабуля, спасай парня, совсем худо дело! Некуда больше бежать!

Она согласилась, но когда раненого принесли, призадумалась. Говорит: «Через дыру в легком его дух очень быстро уходит. Тут сил много надо да скорость, чтобы спасти, а я старая, уж одной мне не управиться. Разве что ты мне поможешь». И смотрит на меня пристально. Ну, что тут делать, раз человек на твоих глазах кончается? Ничего, думаю, может, коммунистическая мораль и не запрещает помогать раненым тем способом, который под руками есть? «Ладно, – говорю, – помогу я. Только ты рассказывай, что делать». Бабуля обрадовалась и стала быстро объяснять, что мне надо делать. Пока я ставил воду кипятиться и заваривал те травы, которые она назвала, готовил горячую головню, бегал за водой из родника, Аграфена Ивановна пошептала, какими-то молитвами заговорила рану и положила около нее несколько камешков. Кровь перестала из нее хлестать фонтаном, но раненый мальчишка все равно был без сознания и признаков жизни не подавал. Что и как я делал, точно не вспомню – очень торопился, да и волновался тоже. Но результат был просто сногсшибательный. Через три часа раненый пришел в себя, даже смог немного говорить. Кровотечение совсем остановилось, а пулю удалось извлечь с помощью какой-то белой мази – она сама вышла вместе с дробинками, которые обычно бывают в таких ранах. К вечеру парнишка совсем пришел в себя, и Аграфена Ивановна сказала, что можно уже его везти в больницу. С собой она дала ему баночку мази, чтобы рана быстро затянулась. А еще, очень тихо и незаметно для других, она прочитала над мальчишкой какие-то слова и положила ему в нагрудный кармашек веточку. Она объяснила, что это для того, чтобы привести человека в чувство и придать ему сил.

Тут я призадумался. На моих глазах произошло чудесное исцеление с помощью того, что я всю свою жизнь считал вредной и туманящей мозги бессмыслицей. Факт был, как говорится, на лицо, и сомневаться не приходилось: парень точно умер бы прямо там, в лесу, не случись рядом Аграфена Ивановна со своими заговорами и травяными мазями. Выходит, есть такие средства, и они действуют! Про то, что говорила по поводу такого лечения официальная медицина, я в тот момент постарался забыть.

Стал я расспрашивать Аграфену Ивановну уже предметно о том, что мы с ней делали, да зачем. Аграфена сказала, что годы ее уже преклонные, а Дар надо обязательно оставить «в людях», передать близкому человеку. Никак нельзя в могилу эти знания уносить, потому что они должны обязательно сохраняться на Земле и использоваться. Их нельзя только копить и не делиться, не помогать. Поэтому, если я решусь, она эти знания передаст мне, пока еще есть время и ясный ум. Можно сказать, такая ее ко мне последняя просьба. И этот случай в лесу она считает знаком того, что мне самому знахарские знания необходимы. Я согласился, потому что увиденное убедило меня окончательно. И вот тут-то я и узнал о Даре.