Ольга Толкунова - Нумерология. Тайный язык чисел в жизни человека

Единственное, в чем мнения большинства исследователей совпадают, это невозможность рукотворного создания в ту пору пирамид, так как уровень развития технических средств оставлял желать лучшего.

Священные значения придавали числам все известные нам культуры, в том числе и шумерская. При помощи чисел, кратных 60, шумеры описывали соотношение между богами. Шумеры верили, что планеты и звезды – это небожители. Движение небесных тел по орбитам соответствовало сюжетам мифов о жизни богов. Число 60 стало священным у шумеров не случайно. Они внимательно наблюдали за природой, были прекрасными астрономами. За продолжительность года они брали 360 дней. Это число удобно делилось на 60 и еще много делителей. Но они не теряли 5 оставшихся дней, просто считали их дополнительными.

Интересно, что в очень-очень давние времена, в период эпохи Рака, появились эти 5 дополнительных дней, которые называются эпагональными, а до этого Земле для годового цикла хватало 360 дней. Интересно также, что не только шумеры, но и многие другие древние народы (китайцы, египтяне, инки, индейцы майя и др.) рассматривали продолжительность года как 360 основных + 5 дополнительных дней.

При помощи чисел шумеры в своих верованиях пытались объяснить все законы Вселенной, систематизировать их, т. е. и в этом случае мы можем говорить о зачатках нумерологии как науки. Кроме того, шумеры разработали метод гематрии – главный инструмент халдейской нумерологии, позволяющий найти тайную связь между словами или именами.

Очень самобытно применяли числовую символику для выражения духовности древние китайцы. Их знаменитая «Книга перемен» построена на 64 гексаграммах. Последняя представляет собой рисунок, в котором 6 горизонтальных линий, причем чередуются линии сплошные и прерывистые. Наличие только двух символов соответствует двоичной системе счисления Древнего Китая. Порядок расположения линий отвечал определенному смысловому значению, несущему духовную мудрость.

Несмотря на то что верования каждого из древних народов были различны, у них было и нечто общее. Все они пытались найти связь между земной жизнью и духовной и делали это при помощи чисел. Что такая связь существует, не вызывало у них сомнения, они лишь хотели «рассчитать» эту связь.

Метафизическое понимание числовой символики одно время формировалось в те времена неразрывно с математикой, а потом дороги протонауки и протоэзотерики разошлись. Другое же укоренялось в памяти поколений и находило свое развитие с помощью новых математических знаний. Неоценимый вклад в развитие знаний о числовой символике внес Пифагор. Именно он разработал систему предсказаний с помощью чисел. Во времена Пифагора и позже, примерно до середины II тысячелетия, нумерология и математика были неразрывно связаны между собой. Более того, нумерология считалась частью математики.

О Пифагоре и его учении мы поговорим в следующей главе. А сейчас продолжим краткий экскурс в историю становления нумерологии как тайного знания. В Средние века пути науки и нумерологии разошлись уже окончательно. Математики слишком увлеклись новыми возможностями, пришедшими вместе с цифровой записью. Занимаясь числовыми преображениями, пренебрегали мистическим значением чисел.

Рационалисты выстроили строгую систему, держащуюся исключительно на доказательствах, и в ней не осталось места для философии. Вспомним уроки геометрии из далекого детства: то, что не доказано, не имеет права на существование.

Математики очень не любят вопроса о сути аксиом, задаваемого сторонниками иных способов познания мира. Этот нелицеприятный разговор обычно начинается так: «Вы любите все доказывать, просчитывать и рационально обосновывать. Тогда докажите нам всем, что параллельные прямые никогда не пересекаются в пространстве. Вот один из ваших, русский ученый Н. Лобачевский, смог».

Скорее всего, этот диалог закончится раздражением со стороны математиков или их гордым замечанием: «Не все в мире можно доказать».

А как разгадывают загадки люди, избравшие ненаучный путь постижения мира? Кстати, а почему его назвали иррациональным? Потому что он противоречит по своей сути доказанным теоремам? Следует ли считать эти критерии объективными? Если техника познания приносит реальные знания, то почему бы не использовать метод, кажущийся высоколобым индивидам неверным. Для знания как такового нет ничего более вредного, чем догма, застывшая во времени и пространстве. Долгое время догмами считали церковные заблуждения, но что делать, когда сама наука отбрасывает не угодные ей способы постижения мира, выражая сомнение в их подлинности.