Александр Емельянов - Глухомань - Посвященный Моране

Неловко дернул рукой и из его рукава выпал замусоленный кусок бумаги…

Потом сельский лазарет…допрос у сельского старосты…Даже где-то под Новый год приезжал из Читы жандармский следователь, но допрос отца так и не прояснил загадочной ситуации с геологической партией? Но он ничего не принес, мужик скончался буквально на второй день с момента входа из тайги на нашу околицу! А странная карта так и осталась у отца, он поначалу и не обратил внимания на неё…

Лишь через примерно полгода, он сидя как-то поздним вечером, развернул её, как бумагу и подстелил под сковороду, в которой шкворчала поджаренная на кусочках свиного сальца картошка! Ум-м-м! Вкуснятина! И только уже когда отец доедал поздний ужин, обратил простой интерес к знакам, начертанных на странной этой карте! Как и положено, он был неграмотный, но очень умным и удачным старателем…

– Егорша…– тихо позвал он меня – Ты это…спрячь где-нибудь, да эвон под застрехой хоть! Никто не должен знать об ентой бумаге! Почему? Да потому что ценности она великой! Нам всем за неё голову снесут и не спросят! Понял сынок?

Чего не понять-то? Раз батюшка просит, я хорем метнулся в укромное место, под банный настил…там есть закуток, в котором я хранил свои детские сокровища…кусочек зеркала, перо большого таежного филина…чегой-то еще. Сейчас даже и не упомню всего?

Спрятал, посидел, переводя дух, затем осторожно выглянул – никого? Ну вот и хорошо! Да только и не видел, что за мной следом метнулась тень соседского пацана – Гаврюха Метковский! Мелкий гаденыш! Он и обшарил мой закуток в надежде найти то, что я туда засунул…

Хрен ему в гадкую пасть! Не нашел он там ничего, что по его мыслям должно быть очень важным! Не нашел! Уж больно надежно я спрятал? Да? Тогда прочему у Майкопа донельзя довольная рожа? Он перед самым приходом соседского пацана выкрал у меня заветный кусок бумаги…малехо пожевал, да и выплюнул его в почти в самом углу усадьбы, под огроменной лиственничной лапой, что свесилась до самой земли…тут–бы карте и кранты, но видимо судьбе было угодно, чтобы она не ушла из нашей семьи…

Как-то копая огород по весне на следующий год, обнаружил я самый крайний кусочек плотной, измусоленной и почти выцветшей карты под елкиной лапой…И по расстроенной морде Майкопа понял, что именно он своровал её у меня! Поманил того к себе, ехидно приговаривая – Ну-ка иди сюда, засранец мохнатый!

Тот словно чуя, что ему сейчас надерут уши, бросил на меня печальный взгляд и подошел, жалобно скуля и кидая на меня полный отчаяния взгляд…

– Как же ты мог, Майкопушка? Украсть у меня? Своего хозяина? Обидел ты меня… – договорить мне он не дал, отчаянно скуля, словно извиняясь за свой проступок, он принялся вылизывать мне лицо, и отчаянно же мести пыль хвостом!

– Ладно! Прощен! Но в следующий раз – не обессудь! – фыркнул я, утираясь рукавом рубашки свое исслюнявленное лицо и только собрался идти в дом, как ахнул – пес с торжествующим видом тащил какую-то хрень, зажатую в зубах! И когда принес, тожественно положил к моим ногам…

– Бог мой! Что это? – только и смог я высказать, как ткань свертка лопнула, видимо надкушенная псом и из него вывалилась в пыль…куском, вернее…настоящим слитком золота! Нифигасе?

Я очумел, сразу же накрыл её платком, кинулся в дом, к отцу, крича лихоматом – Папка! Папка! Там это…Майкоп принес… – и в сенцах с разбегу налетел на отца!

– Тпру! Ошалелый! – поймал он меня за плечи и встряхнул легонько – Там…там! Там…золото! – тихо уже прошипел я ему в ухо…

– Стоп! – также тихо сказал он и посмотрел мне в глаза!

– На полу, перед лавкой в баню, батя! Майкоп принес в зубах, когда я его отчитывал!

И не веря пока мне на слово, отец вытолкнул меня на крыльцо и крепко взяв меня за локоть спокойно сказал – Веди, рудознатец!

Пройдя двор наискосок, мы подошли к лавке, где в пыли, под куском полуистлевшей ткани лежал тот самый слиток золота! Отец сел, облизал враз ставшие сухими, губы и стал аккуратно поднимать тряпицу с земли! Раздался мелодичный звон и из тряпицы на землю выпали не один, а целых три слитка золота! Одинаковые, сверху на каждом – по странной гербовой печати (не имперской…точно), с указанием весового достоинства и весовой доли золота в сплаве – 999,9!

– Вот о…ть и не встать! – непроизвольно матюкнулся батя, судорожно засовывая их в подол рубахи…– А ну бегом в дом! Живо, твою мать! – вызверился он на меня, пес же предусмотрительно спрятался куда-то под баню…