Мигене Гонсалес-Уипплер - Что происходит после смерти [Научные и личные свидетельства о жизни после смерти]

Не так просто придерживаться объективной позиции, когда занимаешься столь субъективной темой, как жизнь личности после смерти, но я приложила максимум усилий, чтобы как можно более беспристрастно представить читателям всю доступную информацию. Различные исследования и научные открытия, упомянутые в книге, достоверны и могут быть легко проверены.

Первая часть книги — объективное исследование жизни после смерти. Вторая часть — субъективное свидетельство, презентация опыта и переживаний духовного существа, прошедшего различные воплощения, которые оно называет путешествием. Эти части настолько отличаются друг от друга, что могли бы считаться двумя отдельными книгами. Но в действительности они просто являются выражением одних и тех же идей и понятий, выраженных различными способами.

Я не собираюсь предлагать читателю жесткую или догматическую точку зрения на жизнь после смерти. В такой не поддающейся эмпирической проверке теме почти невозможно установить единую истину. Я попыталась произвести тщательное исследование, используя простые научные понятия, большинство из которых нам известны со школьной скамьи, а также ряд мистических и духовных учений.

В данной книге акцент делается не на новые сенсационные новости, а, главным образом, на новые способы рассмотрения старых понятий. Некоторые читатели могут возразить, что существуют научные данные, поддерживающие теорию о том, что после смерти вообще ничего нет. Эта теория так же законна, как и моя собственная. Все, что я хочу показать, это то, что имеется достаточно много научных и ненаучных свидетельств в пользу того, что жизнь после смерти не только возможна, но и вполне вероятна. А как весьма проницательно заметил Аристотель, вероятное — это то, что обычно и случается.

Люди в большинстве своем настолько боятся смерти, что не желают даже обсуждать ее. Это одна из тем, о которой они говорят шепотом и крайне неохотно, не желая вспоминать о «мрачной перспективе» и сосредоточиваясь на том, как полнее прожить жизнь, погрузившись с головой во все возможные удовольствия. Однако игнорирование финала нашей жизни не освободит нас от него. Время от времени, особенно когда мы оказываемся в состоянии личного кризиса, мысль о смерти начинает маячить в нашем сознании и заставляет задуматься о неизбежном.

Больше всего пугает нас не сама смерть, а перспектива небытия, то есть нашего полного исчезновения. Идея небытия настолько чужда нам, что ее трудно понять. Мы настолько погружены в ощущение собственного сознания, что не можем принять даже саму мысль о его полной утрате. Дело здесь не столько в том, что мы не желаем расставаться с этой жизнью, а скорее в том, что мы не хотим перестать ощущать себя. Мы не хотим перестать быть.

Много человеческих трагедий и горестей можно было бы предотвратить, если бы идея кажущегося небытия не устрашала нас, если бы мы не ощущали грядущую безнадежность и кажущуюся бесперспективность. Во многих случаях мысль о конце глубоко любимого человека более болезненна, чем мысль о конце нашего собственного сознания. С утратой близких связана такая невыразимая, душераздирающая боль, которая не сравнится ни с какой другой болью, испытываемой человеческим существом. В этот момент ничто не может нас утешить. Возникающее чувство крайнего опустошения и отчаяния порой не могут облегчить ни религиозные убеждения, ни чьи-то добрые слова. Причиной отчаяния и опустошения является чувство, что этот человек необратимо потерян для нас, что его или ее личность прекратила свое существование, что у нас больше нет никакой надежды когда-либо еще разделить с ним или с ней любовь, радость и даже боль. Религия может дать нам надежду на будущую жизнь в лучшем мире, но в момент смерти наши глубочайшие религиозные убеждения представляются вымыслом, и иногда мы с гневом и негодованием отбрасываем их.

Поэтому когда мы думаем о смерти, нас больше всего волнует вопрос: выживает ли личность после смерти и что происходит с ней потом. Больше всего мы боимся потерять наши сокровенные мысли и чувства, самую суть нашего существа. Мы настолько уверены, что так оно и случится, что в своей жизни неистово предаемся погоне за жизненными удовольствиями, оставляя в стороне важнейший ее момент — время, когда придется испытать самое пугающее из всех переживаний.

Если бы мы не так боялись смерти, если бы мы знали наверняка, что наша жизнь продолжится после смерти физического тела, что наша сознающая личность выживет и ум не прекратит своего существования, мы могли бы жить с более глубоким осознанием смысла и цели жизни, с благодарностью и радостью. Мы избавились бы от чувства отчаяния и горя в связи с утратой близких, потому что были бы уверены, что обязательно встретимся с ними в другом, чудесном мире. Мы относились бы к прочим человеческим существам с чувством любви и единения и научились бы наслаждаться жизнью более глубоко, чем когда-либо прежде. Кроме того, мы подготовились бы к этому завершающему путешествию, постарались бы стать лучше, приняв переживания жизни — и позитивные, и негативные — как обогащающий опыт развития нашего духовного и личностного сознания. Мы обрели бы величайший из всех даров — дар надежды.