Мэнли Холл - Адепты. Эзотерическая традиция Запада

После смерти Мани узкий круг посвященных занялся делом дальнейшего развития секты. Они установили ступени, или степени посвящения ордена, обряды посвящения, условные знаки, символы и пароли. Широкие эзотерические основы манихейства привлекали учеников всевозможных убеждений, включая наиболее образованных христиан. Саломон Рейнах приводит следующее весьма ценное краткое изложение истории секты: «Манихейцы были мягкими и миролюбивыми людьми; таково мнение греческого философа Либания. Но поскольку они отвергали обычаи существовавших церквей и утверждали собственное духовенство, служители других религий яростно преследовали их и при помощи клеветнических обвинений настраивали против них толпу.

Получив первый удар в Персии, манихейство стало распространяться в Турцию, Индию и Китай и одновременно, через Сирию и Египет, в Африку. Диоклетиан запретил его в 290 г. н. э., а христианские императоры, начиная с 377 г. н. э., боролись с ним в законодательном порядке; вандалы сжигали или изгоняли манихеев. Африканское направление манихейства известно нам главным образом благодаря трудам святого Августина, который

писал длинные трактаты против его учителей, побывав до этого их учеником. На востоке суровость Юстиниана почти полностью искоренила секту, но она снова возникла в Малой Азии. Мы читаем о павликианах в Армении (VII-XII вв.), богомилах во Фракии (X-XI вв). Византийские императоры, в особенности Алексей Комнин, истребляли этих безобидных сектантов огнем и мечом. В одиннадцатом веке торговля с Левантом способствовала проникновению манихейства в Южную Францию, где оно породило многочисленную секту катаров, истребленных инквизицией» 1.

Хеккетхорн дополняет эту историю многими интересными подробностями. Он отмечает: «Поменяв название, место и метафорический язык, манихейство распространилось в Болгарии, Ломбардии (па- тарины), Франции (катары, альбигойцы) и т. д., объединилось с сарацинами и открыто воевало с императором; его приверженцы тысячами погибали в битвах и на кострах, а на его вековом стволе выросли побеги так называемых ересей гуситов и уиклифитов*, которые проложили дорогу протес- тантизму» 2.

Тот же самый автор далее устанавливает происхождение тамплиеров и франкмасонов от манихейства и заканчивает показом отражения их доктрин в песнях трубадуров и уставах гильдий. Именно благодаря обществам, братствам и орденам, увековечившим эзотерическую доктрину манихеев, мы получаем возможность проникнуть в суть учения секты. Они были приверженцами изначальной религии, существовавшей в мире извечно, а официальные теологические системы представляли собой ее искаженные формы. Они считали, что просвет

1 См.: Salomon Rcinach. «Orpheus, a History of Religions».

2 См.: Hcckethorn. «Secret Societies of All Ayes».

ленная и чистая любовь является высшим из человеческих чувств и проявляется как простая и естественная любовь к Богу в небесах и к человеку на земле.

На практике религия любви выражалась через доброту, дружелюбие, терпимость и терпение. Мудрый человек становился покровителем или отцом для менее осведомленных, нежели он сам. Только те, кто действительно любили своих собратьев и доказали эту любовь, защищая права человека, могли считать себя религиозными людьми. Тайное сообщество манихеев посвятило себя освобождению человеческого существа от всяческого деспотизма и тирании. Цель, которую они стремились достичь, заключалась в нерушимом братстве человечества. Люди должны руководствоваться только любовью, и они должны любить своих правителей. Правители должны заслужить эту любовь, и всем царствам и нациям надлежит жить в мире друг с другом, руководствуясь справедливыми законами и благородными примерами. Любой тирании должен прийти конец, и все ложные доктрины должны рухнуть, когда светоч истины — Христос в душе — будет признан Спасителем Мира.

Святого Августина манихейство привлекло тем, что оно толковало христианскую религию в приемлемом для его пытливого ума смысле. Он уже решил для себя, что церковь находится во власти суеверий и ей недостает философской глубины. Эта так называемая ересь увлекала его в течение девяти лет, но он так и не смог погрузиться в мистицизм этой секты настолько глубоко, чтобы не замечать недостатков ее членов. Его более поздние убеждения, несомненно, были обусловлены общением с приверженцами Мани. Он отошел от них, не испытывая интереса к мистицизму, который не подходил для его интеллекта.