Елена Голунова - Дар смерти (начало)

Мне очень жаль, но я до сих пор думаю о том, как лаконично, планомерно, систематически моя мать рассоривала нас, когда мы только попытались помириться. Да, у нас была сложная ситуация, мы разругались с бабушкой. Мы разменяли квартиру. Мы совершили самую большую ошибку. Ведь никто не был нужен никому. Ни я матери и отцу, ни она им тоже. И вдруг мы поссорились. Так случается. Мы разменяли жилье, и моя мать, как змея, своим шипением подливала масло в огонь: «Тебе надо иметь свое жилье, нужно не зависеть ни от кого». Отодвигала нас друг от друга, а к чему это привело… Потом мы нашли путь, общий знаменатель. Мы даже порыдали друг у друга на груди, но у нас не хватило жизненного времени, чтобы воссоединиться вновь. Наша жизнь была разрушена, и бабушка ушла из жизни, а я до сих пор чувствую себя виноватой в этом. А зачем нужно было разрушать все это. Ведь мы как жили вдвоем, так и могли жить дальше. Просто не надо слушать никогда и никого. Нужно жить так, как ты чувствуешь. И даже если тебе дает советы человек, родной тебе по крови, надо прислушиваться к тому, что говорит тебе свое сердце. Кто знает, в какие дебри может это привести. А вдруг это приведет в те дебри, в которые привело меня в свое время. Это же страшно, послушать кого-то, совершить кучу ошибок и просто не успеть решить вопрос в другую сторону. Вот в чем обида. А потом наступает период времени, когда ты остаешься один и ты не нужен никому. И тот единственный человек, который тебя холил, лелеял, любил, твоя любимая родная бабушка, ее уже нет. И не у кого порыдать на груди. Некому упасть на плечо. Никого нет. Твоя мать устроила свою жизнь и живет отдельно, и все прекрасно. Твой отец также женился и тоже живет, ему также хорошо. Все надавали кучу советов. Уши были растопырены. Мы эти советы послушали. Но суть вопроса – ты остался и остаешься один. Советчиков много, толку нет. Каждый живет своей жизнью, а ты нет.

Что такое двуличие? Это когда человек где-то один, а дома он другой. Почему вы не покажете свои истинные лица на работе, со знакомыми, которые все рвут глотки за вас, топают ногами и кричат, все плохие, вы одна-единственная и великолепная, как это было с моей матерью. Представляете, развестись и остаться с отцом в 90-е годы, даже чуть раньше. Как смотрела на это общественность? Никто не думал, что это будет ломать мою жизнь, мое развитие, мою прекрасную учебу. Всем было плевать. Всем было интересно, как же так, интеллигентная семья распалась, а дочь осталась с отцом. Ну, наверное, были на это причины!

Что я получила с этого, ничего! Все только посочувствовали моей матери, какая у нее дочь тварь.

О том, какая была мать на самом деле, не знал никто. Я тоже любила ее вспоминать в этом белом порхающем халате. Но это было не ее истинное лицо. До сорока с лишним лет я уговаривала себя, думала об этом, пыталась простить, анализировать, но в конце концов просто внутри что-то умерло и моих чувств не стало, и я умерла для нее, и она умерла для меня.

Сказать, что мне жаль, я солгу. Я не умею лгать. Нет, мне не жаль. У меня просто нет ее. У меня есть другая мать, которая подобрала меня, пригрела, всегда была со мной рядом и которую я, как последняя тварь, просто предала. Это моя оценка себя. Предала своим поведением, своим ощущением. От того, что я потом осознала, что я в чем-то была неправа, что мне было мало лет, лично для меня это совсем не оправдание. Для меня это просто боль, которую я несу годами. Я не могу ее ни забыть, ни заесть, ни запить. Не знаю, как с этим жить. Не знаю, как дать совет людям, которые оказались в моей ситуации, потому что есть вещи, которые нельзя изжить из себя. И, может быть, хорошо, что есть некое наказание, которое мы несем на себе, всю эту душевную боль, для того, чтобы она нас терзала. Может, это и есть то наказание, которое мы должны получить за то, что мы совершаем какие-то непоправимые ошибки.

Сколько слов, сколько проклятий слушаем друг от друга, когда сердимся, когда мать клянет тебя в лицо, в спину, в бока. Проклинает тебя страшными словами, желая страшных вещей. Может быть, то, что я имею сейчас плохого, – это и есть те пожелания. Я до сих пор думаю об этом. Ведь силу родовой ветки – ее никто не отменял. А моя мать столько гадости наговорила мне, что теперь, пожалуй, есть возможность задуматься, откуда есть страшные вещи в моей жизни, с которыми нужно жить, спать и сходить с ума. И, может быть, это как раз и есть то материнское проклятие. И это не только итог моей жизни с бабушкой…

Я много лет думала о ней. Я пыталась достучаться. Я пыталась найти ее. Я пыталась найти себя. Но я поняла, что это не нужно. И в один из дней я встала и поняла, что она умерла для меня. Жалею ли я об этом? Наверное, нет. Она как была эгоисткой и себялюбкой, так и осталась. Ничего не поменялось. Когда я проматываю свою жизнь назад, я жалею только об одном, что я не бежала от нее, пока была молодой, далеко-далеко, чтобы не слышать, не видеть ее, не ощущать, потому что самое сильное в родовой ветви – это напрямую сказанные слова, которые мы слышим. Даже если нас обсуждают где-то между родственниками, между чужими людьми, это не так влияет. Но когда-то, очень-очень давно, мы поругались с ней очень сильно. Мы даже не берем ту гадость, которую она несла в мой адрес всегда, это не важно. Но тот день я запомню на всю свою жизнь. Я кричала в телефон после ее проклятий, что я возвращаю их обратно. Я не учла силу ее ненависти, которая уже змеей заползала внутрь меня. И через день или два я забеременела. Я родила больного ребенка, как называют их теперь, особенного. Ее проклятия долетели.