Рубен Тер-Абрамян - гАрмон счастья, или Повесть о проснувшемся человеке

Замечтавшись, он случайно столкнулся с девушкой, выгуливавшей в парке собаку.

– Ой, простите, пожалуйста – произнес он, поднимая сумку, выпавшую из рук девушки.

Отдавая сумку, он встретился с ней глазами. Ее глаза улыбались каким то искренним светом.

– Ничего страшного. Вы, наверное, замечтались? У меня тоже так бывает.

– Да, на меня просто сегодня очень много чего навалилось – замялся Федор – Простите еще раз.

– Надеюсь, что хорошего – легко, излучая доброжелательность произнесла девушка – жизнь полна счастья и неожиданностей, просто нужно уметь их видеть.

Бабочков, в ответ, смущенно и завороженно посмотрел девушке в глаза.

– Всего вам хорошего – прощаясь, улыбнулась девушка – Возможно, как-нибудь мы опять случайно встретимся, и если у вас за это время произойдет больше приятных неожиданностей, обещайте, что расскажете тогда мне о них.

– Хорошо – расплылся в улыбке Бабочков.

Девушка удалилась по тропинке между деревьев в сопровождении радостно бегающей вокруг нее собаки.

Бабочков долго бродил по парку, по городу, по тесным переулкам, в которых еще сохранился дух прошлых веков, и, неожиданно, уже поздним вечером, сам того не почувствовав, добрался до своего дома. Он машинально зашел в подъезд – Переоденусь я лучше в старое, лучше пусть пока Ксюшка ничего не знает – подумал Бабочков, и начал прямо в подъезде надевать свой старый костюм.

Зайдя в квартиру, Бабочкова встретил унылый интерьер. Он сразу вернул Федору прежнее состояние подавленности, в котором он жил все эти годы. Все ему напоминало о прежних переживаниях, в основном связанных с материальным.

– Федька, ты где шлялся?! – послышался голос жены.

– Да решил немного пройтись…. – осторожно выдавил из себя Федор.

– С чего вдруг?! Взял бы уж тогда и детей с собой! Я что ли должна только ими заниматься как проклятая?! Они ведь и твои дети! Максим опять двойку по математике получил! Несобранный как отец! Конечно! С кого ему пример брать?! Называется мужчина в доме…

Бабочков почувствовал, что не особо обращает внимание на то ежедневное истеричное давление жены, которое изводило его всегда, когда он приходил домой. Жена продолжала свой орущий монолог, а он не слышал ее, и, только внутренне улыбался. – А что у нас вообще с ней общего? Зачем я с ней живу? Дети… но ведь эта исскуственная жизнь, где они всегда видят орущих друг на друга родителей, далеко не лучше того, если родители будут разведены, и, встречаясь с ними друг без друга, смогут передать им больше любви. Да, еще квартира… как мы привязаны к этим квадратным метрам… ладно, если все пойдет хорошо, перееду, а там будет видно.

Тут в коридор выбежала маленькая девочка лет четырех, и кинулась ему на шею.

– Папочка, я соскучилась по тебе – сказала она, прижимаясь к Бабочкову.

– Я тоже Сонечка – ответил он, чувствуя, как его переполняет чувство любви к этому маленькому существу, которое своим жгучим теплом полностью вытеснило состояние подавленности.

Сонечка посмотрела на него своими наивно-мудрыми глазами, которые бывают у детей лет до пяти, пока они еще не так забиты всем этим хламом, которым их стремятся заполнить сначала родители, а позже в детском саду, школе, в обществе, называя это воспитанием. Самое страшное в этом то, что родители искренне считают, что приносят этим добро своим детям и заботятся о них. А все то, что дети пытаются им сказать, не воспринимается ими всерьез, хотя если бы они только увидели, услышали их, то могли бы очень многому научиться у этих маленьких созданий….

– Папа, а ты сегодня хороший – пролепетала она, улыбаясь – пойдем, я покажу тебе, какой я нарисовала замок, там и солнышко и травка и горы и море.

– Ведь ребенок все чувствует – подумал Бабочков.

– Сейчас Сонечка, только помою руки – сердечно улыбаясь, произнес Бабочков, опуская дочку на ноги.

Помыв руки, Бабочков встретился глазами со своим отражением в зеркале – А почему собственно я должен переживать из-за того, что мной не довольна жена? Это ее проблемы. Из-за этих постоянных скандалов, я, даже нормально не общаюсь с детьми, и не могу им полностью дарить свою любовь, т.к. сам нахожусь в подавленном состоянии. Моя жизнь принадлежит мне, и я буду решать кому ее дарить – подумал он, и, насвистывая свою любимую мелодию, не обращая внимания на вопли жены, пошел в детскую.

Погладив по голове и поцеловав сына, учащего уроки, сидя за столом, он сел рядом с дочкой.

– Какую замечательную картинку ты нарисовала доченька.