Олег Гор - Просветленные видят в темноте. Как превратить поражение в победу

Люди держат друг друга щупальцами предубеждений, мнений и представлений о том, что должно и не должно, каким надлежит быть и каким не надлежит, и эти «щупальца» образуют настоящую паутину, в которой мы запутываемся по нашей собственной воле.

Сколько можно беспокоиться о чужих мыслях, забывая при этом об очищении собственного мышления?

Первое проще и привычнее, зато второе ведет нас за пределы страдания.

Старик фаранг умер до того, как приехала скорая. Сцена того, как его прихватило прямиком в баре, поразила меня с неожиданной силой, недавнее блаженное спокойствие разлетелось на ошметки. Свинцовой волной накатила усталость, напоминание о том, что предыдущую ночь я не спал, так что пришлось заказать кофе.

В «Розовой кошечке» мрачное настроение продержалось недолго, вновь зазвучала музыка, донесся визг катоев и ржание пьяных гостей.

Ближе к полуночи брат Пон протолкался ко мне и сообщил, что договорился о ночлеге. Я поднялся, захватил рюкзак и зашагал за ним, зевая и спотыкаясь чуть ли не через шаг.

Орущий Сои Бокао остался позади, мы свернули в переулок вроде того, где состоялся наш первый разговор в Паттайе.

– Вот тут, – сказал брат Пон, останавливаясь перед обшарпанной дверью.

Щелкнул замок, куда монах вставил ключ, загорелась хилая лампочка, осветив уходившую вниз лестницу, заваленную обрывками упаковочного полиэтилена, щепками и кусками пенопласта.

Шагнув на нее, я ощутил слабый запах гнилых овощей.

– Это что? – спросил я подозрительно.

– Роскошный просторный подвал вроде того, где мы однажды квартировали, – ответил брат Пон.

Ну да, в центре Золотого треугольника, в гостях у босса тамошней мафии.

– Надеюсь, хоть без змей, – буркнул я, пытаясь скрыть разочарование.

Я, откровенно говоря, рассчитывал пусть на убогий, но номер в одной из окрестных гостиниц, с общим душем и туалетом, но хотя бы с кроватями, вентилятором и окном…

– А это мы сейчас узнаем.

Подвал оказался и вправду велик, и если одну его половину занимали штабеля ящиков и груды мешков, то в другой располагалось несколько брошенных на пол матрасов. Выглядели они крепкими, хоть и потертыми, и на каждом красовалось аккуратно сложенное тонкое покрывало.

– Это же прямо курорт, – заявил брат Пон, покосившись на мою мрачную физиономию. – Идеальное место для того, чтобы практиковать медитацию на объекте. Думаешь, я тебя сюда спать привел?

Я только вздохнул в ответ.

Я думал, что отрублюсь, едва улегшись, но, вытянувшись на одном из матрасов, понял, что устал как собака, но сна ни в одном глазу.

– Я же говорю – практикуй, – тихо сказал из тьмы монах, как всегда, замечавший все, что со мной творилось.

Я рассчитывал пусть на убогий, но номер в одной из окрестных гостиниц…

Деваться мне было некуда, и я вызвал из памяти образ лысого мужика, над которым работал прошлой ночью. Тот явился с удивительной быстротой, отодвинул прочь впечатления сегодняшнего дня: и смерть пожилого фаранга, и суматошный процесс бегства из кондо, и процедуру избавления от вещей.

Вскоре я мог наблюдать незнакомца во всех деталях, разглядывать каждый волосок в бороде и усах, любую складку на рубахе цвета хаки. И полный мрак, царивший в подвале, мне совершенно не мешал, как и духота, и запах гниения, и упиравшаяся в зад пружина матраса.

– А теперь переноси сознание, – подсказал брат Пон, про которого я на какое-то время забыл.

Я вздрогнул… да, я перемещал восприятие в дерево, но в другого человека?

– Не бойся… – прошептал он. – По сравнению с тем, что ты уже сделал, это просто.

Поначалу ничего не вышло, я оставался самим собой, а выдуманный мной персонаж так и маячил перед закрытыми глазами, время от времени зевая и недовольно мотая лысой головой.

Потом я ощутил рывок и понял, что сижу не на матрасе, а на полу, и за спиной стена, что тяжелые ботинки натерли ноги, а в животе бурчит по поводу недавно съеденного стейка… И еще я обнаружил напротив смутно знакомого типа – ноги скрещены, глаза закрыты, на физиономии застыло напряжение.

Это же я!

Осознание шарахнуло, точно киянка по макушке, и я торопливо поднял веки.

– Не понравилось? – осведомился монах. – Мало кого радует, если смотреть на себя со стороны… Пробуй еще!

Проснулся я от раздавшегося над самым ухом надрывного скрипа пружин.