Бхагаван Раджниш: Горчичное зерно. Комментарии к пятому Евангелию от св. Фомы

Человеческие отношения сильно изменились, и изменились к худшему. Глубина отношений исчезла во всех областях жизни: жена больше не жена, а подружка; муж больше не муж, а только приятель. Дружба хороша, но она не может быть очень глубокой. Брак — это нечто, совершающееся в глубинах. Это обет, данный в глубине. Это посвящение в глубине. Посвящение себя другому, и если вы не обещали, не посвятили себя, вы никогда не совершите прыжка.

Вы можете плавать на поверхности, но глубина не для вас. Конечно, идти вглубь опасно — неизбежно опасно, ведь вы так эффективны на поверхности. На поверхности вы можете действовать, как автомат, тут не нужно ни-какого сознания. Но вы должны быть все более сознательны, все более внимательны по мере того, как вы прони-каете в глубины, потому что каждый миг возможна смерть. Страх смерти породил поверхностность всех челове-ческих связей. Они стали незрелыми.

Приятель или подружка — это, может быть, приятно, но это не может стать дверью к тому глубочайшему, что скрыто в любом и каждом. С подружкой у вас могут быть сексуальные отношения, но любовь вырасти не может. Для любви нужны глубокие корни. Сексуальность возможна на поверхности, но она — только животное, биоло-гическое явление. Она мо¬жет быть прекрасной как часть более глубокой любви, но без более глубокой любви она — самая уродливая вещь на свете; самая уродливая, потому что тогда нет обета, нет посвящения — вы лишь ка-саетесь друг друга и расстаетесь. Встречаются только тела, но не вы — не я, не ты. И это происходит со всеми связями.

Но величайшая связь исчезла совершенно, а величайшая связь — это связь между Мастером и учеником. Вы не сможете понять Иисуса, если не сможете понять того измерения, в котором существует связь между Мастером и его учениками. Оно совершенно исчезло. Вместо жены — подружка, вместо мужа — приятель, но Мастер и связь, существовавшая между ним и его учениками, исчезли совершенно. Или же эта связь заменена совершенно противоположной — той, которая существует между психиатром и его пациентом.

Между психиатром и его пациентом существует связь, которая неизбежно болезненна, патологична — ведь па-циент приходит не в поисках истины, не в поисках действительного здоровья. У слова «здоровье» много значе-ний: оно означает целостность, означает святость, означает исцеление в глубине своего «я». Пациент приходит не за здоровьем, потому что если он пришел за здоровьем, он не может быть никем иным, как учеником. Пациент приходит, чтобы избавиться от болезни; его цель чисто негативная. Он приходит только затем, чтобы его заста-вили снова быть нормальным, только чтобы снова стать работающей частью нормального мира. Он стал непри-способленным, ему нужно приспособиться, и психиатр помогает ему приспособиться снова. Но приспособиться к кому? Приспособиться к этому миру, к этому обществу, которые абсолютно больны.

То, что вы называете «нормальным» человеком — ни что иное, как нормальная патология или нормальное сумасшествие, нормальная ненормальность. «Нормальный человек» — тоже сумасшедший. Но сумасшедший в пределах — в пределах, принятых данным обществом, данной культурой. Иногда кто-нибудь переступает порог, выходит из границ — тогда он становится больным. Все общество, которое больно, говорит, что этот человек бо-лен. И на границе стоит психиатр, чтобы помочь этому человеку вернуться назад, обратно в толпу.

Психиатр не может быть Мастером, потому что он сам не целостен. А пациент не может быть учеником, пото-му что он пришел не учиться. Его покой нарушен, и он не хочет быть обеспокоенным, его усилия направлены только на приспособление, а не на здоровье. Психиатр не может быть Мастером, хотя он и претендует на эту роль на Западе, и раньше или позже он станет претендовать на эту роль и на Востоке тоже. Но он не может быть Мас-тером — он сам болен. Он может помогать другим, быть приспособленными, и тут все в порядке: один больной человек помогает другому больному человеку в некотором отношении. Но один больной человек не может исце-лить другого больного; один сумасшедший не может помочь другому преодолеть свое сумасшествие.