Мигель Серрано - Воскрешение Героя

Предмет символических поисков алхимии, получаемый путем превращения металлов — это Философский Камень, lapis, Квинтэссенция. (В замке Вевельсбург, где происходили инициации СС, и сейчас можно видеть большой камень, висящий на дверном косяке у входа в зал “Рыцарей Короля Артура”, в полярный Зал). Именно из Камня бьет Вода Жизни, aurum potabile способная родить Ребиса, Андрогина. И именно алхимик, которому помогает его жена, его мистическая сестра, рождает это существо, неестественного сына, трансформируя, преображая себя самого — сына от своей Самости, от своего Selbst.

Из всех имен, данных Кристу, ни одно не должно бы удивлять более, чем Сын Человеческий. Что хотели выразить им? Придется вновь обратиться к алхимии, на этот раз — к Тантрической Алхимии. Итак, рядом с Атанором вместе с алхимиком находится его “мистическая сестра” (soror mistica). Как в Церкви Митры, так и в христианском Риме, во всем подражающем ей, женщина не участвовала в мессе, ни в церковной церемонии. Существовали лишь монахини, “обрученные”, “обвенчанные” с Митрой и с Кристом. Митраистские священники, так же, как и зороастрийские обычно не женились. А если и женились, то лишь единожды, вступая в сексуальные отношения со своей женой также не более одного раза. Они были чисты. Думаю, что этот сексуальный акт, должен иметь нечто общее с тантрической Майтхуной, магическим коитусом, призванным раскрыть чакры, вновь активизировать их и разбудить Кундалини, египетского урея. Мистическая сестра вручает алхимику металлы. Дотрагиваясь до них, она передает им свою энергию и женскую вибрацию, свое инь, фундаментально необходимое для преображения и создания Ребиса, Андрогина. Конечно, это все символы — прекрасно представленные в образе Черной Девы, держащей на руках младенца — “Младенца-Бога”, ибо именно Бог должен родиться или возродиться. Но не она дает Ему жизнь, а Герой, алхимик, вира. Поэтому она — Девственница.

Эта священная легенда великолепно изложена в степенях и в процессе посвящения окситанских трубадуров, в большинстве своем катаров и миннезингеров и подробно рассмотрена в моих книгах “ОНОНА, Книга о магической любви”, “А.Г., Последний Аватара” и “Мы. Книге о Воскрешении”.

Женщина необходима для реализации Творения Любви и бессмертия (A-Mor)(A=без, Mor= смерть — Бессмертие). Кроме того, слово Amor, прочитанное наоборот, — Roma. Посвященные катары и трубадуры “Двора Любви”, слагали песни clus, т. е. “с ключом”, зашифрованные, чтобы показать, что инициация, которой они следуют, противоположна христианству Рима.

В алхимии Любви (A-Mor), в пути Воскрешения и Бессмертия все наоборот: мужчина беременеет, рождая Сына Человеческого, Сына бессмертия.

Однажды я разговаривал с профессором К.Г. Юнгом у него дома, под Цюрихом, о Кристе и Кристианстве, и он сказал, что его усилия были направлены на то, чтобы "сделать возможным на Западе воскресение Криста внутри человека. Потому что Кристос — это Самость, трансцендентное «Я», это Selbst.

Я уверен, что профессор Юнг говорил о Кристосе и Кристианстве. А не о христианстве.

Астральное тело, названное так алхимиком Парацельсом, было для него дублем физического тела, его «Фантазмом». Египтяне называли его «Ка», считая, что в нем сосредоточено земное «я», которое должно умереть немного позже Физического тела, во «второй» смерти, если бы не мумия, из которой Ка добывает определенную энергию, поддерживающую его в более или менее постоянном существовании до дня истинного воскресения. Я не уверен в том, что понял до конца эту египетскую магию, думая найти в ней противоречие с декларируемой бессмертной божественностью Фараона. Если, конечно, здесь речь не идет о бессмертии недифференцированного, не индивидуализированного Бога, вечного и бессмертного только в своем духовном не персонифицированном принципе, "без Лица", без неразрушимого индивидуального сознания, без «я», пережившего временную эпопею. Потому что такими и являются Боги-Архетипы, еще не опустившиеся в демиургическую материю, чтобы начать войну за жизнь и смерть героев, за жизнь и индивидуальность. Поэтому на бренное лицо мумии Фараона была надета золотая маска, изображающая Лицо Бессмертного. Для того, чтобы проникнуть в тайну мумии и ее маски, в тайну Ка, надо было узнать основу тайной египетской алхимии, ее Герметического искусства. Так и не раскрытый секрет Гермеса Трисмегиста и языка Тота.

Первые династии фараонов происходили, как уверяет Гобино, из гиперборейских ариев. Их иная наука утеряна, в течение тысячелетий постепенно она приходила в упадок, смешиваясь с магией Атлантиды; так, в магии мумии можно отметить уже не совсем чистую магию, попытки фиксировать Ка подобно жизни Дракулы, голема или зомби. Что весьма отлично от первоначальной концепции нордического арийства с ее Воскресением на Девятый или Третий день и бессмертием тела в красной и неразрушимой материи враджа, на третьем этапе алхимического делания (opus alchimicum) — rubedo.