Захария Ситчин - Войны богов и людей

После того как «сеюшая зло буря покинула город и понеслась по равнине», Энки осмотрел Эриду. Город был погружён в молчание, а на улицах лежали горы трупов. Те, кто выжил, жаловались ему: «О, Энки! Город проклят, он стал для нас чужим!» — и спрашивали, что им делать и куда идти. Несмотря на то что Злой Ветер ушёл, жить в Эриду было небезопасно, и Энки остался вне города, «как будто он был ему чужим». «Покинув дом Эриду», Энки повёл переживших катастрофу людей в пустыню, где использовал свои научные знания, чтобы накормить «тех, кто был уведён из Эриду», сделав съедобными «нечистые растения». Из Вавилона, с северной окраины смертоносного облака, встревоженный Мардук обращается к своему отцу Энки, спрашивая: «Что мне делать?» По совету Энки Мардук предложил населению покинуть город и поспешить на север. Его слова напоминают приведённое в Библии предупреждение ангелов Лоту: «…не оглядывайся назад и нигде не останавливайся в окрестности сей». Нельзя было также брать с собой воду и продукты из города — их могла коснуться рука смерти. Если кто по каким-либо причинам не мог бежать из города, Энки советовал им спрятаться под землёй — «Войдите в комнату, что под землёю, в темноте» — и находиться там, пока не стихнет Злобный Ветер.

Медленное наступление Злобного Ветра обмануло некоторых богов, и промедление дорого обошлось им. В Лагаше «мать Бау горько оплакивала священный храм и город». Ни-нурта покинул город, но его супруга никак не могла заставить себя уехать. «О, мой город! О, мой город!» — рыдала она, и задержка едва не стоила ей жизни.

В тот день госпожу — буря накрыла её; Бау, как простую смертную — буря накрыла её…

Из текста «плачей» (один из которых был написан самой Нингаль!) мы узнаем, что в Уре Нанна и Нингаль отказались поверить, что город будет уничтожен. Стремясь предотвратить катастрофу, Нанна обратился с мольбами к своему отцу Энлилю. Но Энлиль ответил, что судьба Ура предопределена.

Уру было даровано царство —

но не дарована вечность.

С времён оных, когда был основан Шумер,

да настоящих, когда расплодились люди, —

Кто видел царство, существовавшее вечно?

Нингаль вспоминает, что, пока они обращались с мольбой к Энлилю, «буря приближалась, её вой заглушил все. Злобный Ветер обрушился на Ур днём, но Нанна и Нингаль не покинули город. Ночью «поднялся горький плач», но бог и богиня отказывались спасаться бегством. Затем смертоносное облако проникло внутрь величественного зиккурата Ура, и Нингаль поняла, что Нанна заболел.

Нингаль и Нанна провели кошмарную ночь в «термитов доме» (подземной комнате) в зиккурате, которую Нингаль запомнила навсегда. Только на следующий день, когда «ураган из города унёсся прочь», «Нингаль, желая покинуть город… поспешно облачилась» и вместе с заболевшим Наиной ушла из города, который они так любили.

Проходя по улицам города в последний раз, они повсюду видели смерть и опустошение: «люди, как черепки, на улицах лежали; высокие ворота, через которые они проехать собирались, мёртвые тела загромоздили; на площадях, куда на праздник народ сходился, бездыханные тела лежали в беспорядке; все улицы, по которым они проехать собирались, загромоздили мёртвые тела; и там, где прежде пировал народ, грудами лежали люди». Некому было хоронить мёртвых, и «тела разлагались, как жир на солнце».

Тогда Нингаль стала изливать свою скорбь, оплакивая величественный Ур, главный город Шумера, столицу империи:

О, дом Сина в Уре, горько видеть твоё разоренье…

О, Нингаль, чья земля погибла, сердце твоё как вода!

Город стал чужим городом, что будет с ним?

Дом стал домом слез, сердце моё как вода…

Ур и его храмы отданы ветру.

Весь юг Месопотамии опустел, почва и вода были отравлены Злым Ветром: «На берегах рек Тигра и Евфрата лишь чахлые растения росли; в болотах поднимались вяло камыши, гнилые на корню… В садах и городах все умерло, ничто не прорастает… Никто не засевает пашни и зерна не бросает в землю, и на полях не слышно песен». Пострадали и дикие — «степи зверей почти не видно, все живые твари извелись» — и домашние животные: «по загонам гуляет ветер… не слышно звуков маслобойки… стада не дают масла и сыра… Нинурта лишил Шумер молока».

«Ураган пронёсся, смел все с лица земли; он проревел, как вихрь бурный, над землёю, и никому спасенья нет… Все опустели города, пустые стоят дома; никто по улицам не ходит, никто не бродит по дорогам».