Анастасия Новых - Сэнсэй III. Исконный Шамбалы

От такого необычного ощущения застывшего мгновения растянувшегося в вечность у меня даже мурашки по коже побежали. Всё было каким-то неестественным, непривычным, словно я попала в совершенно иную сферу реальности: и близкую, и такую далёкую, до боли знакомую, родную и такую чужую, интригующую своей новизной, безвременьем и абсолютной тишиной. Я была просто очарована этим, вроде привычным, но совершенно необычным диковинным миром. И тут я услышала голос.

− Род проходит и род приходит, а земля пребывает во веки. Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит… Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь… Что было, то будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем… Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после…

Вначале мне показалось, что этот голос льётся откуда-то сверху, словно от звёзд. Я подняла голову, но кроме света ничего не увидела. Потом показалось, что он исходит из-под ног. Но под ногами был лишь вязкий песок. Затем я почувствовала, что голос окружает меня со всех сторон, и начала оглядываться по сторонам. Но куда ни падал мой взор, везде царила тьма. И лишь последние слова мне указали на источник звука. Только сейчас я заметила догорающий костёр на берегу, возле которого сидел Сэнсэй и Ариман. Увидев их, я обрадовалась. Но только сделала шаг им навстречу, как неожиданно мир словно треснул. Раздался какой-то неестественный резкий звук, похожий не то на хруст разорванной ткани, не то на разряд электрического тока. И тут же полились какие-то непонятные звуки, то чётко, то приглушённо. Они накатывались так, словно ветер нагонял сквозняк через треснувшее в окне стекло в ветряную погоду. Мир точно разделился надвое. Усилием воли я попыталась сосредоточиться и понять эти звуки, надломить эту колеблющуюся между мирами нереальную реальность. Удивительно, но у меня получилось. Усилив свою концентрацию внимания, я услышала сначала обрывки фраз, а затем и вовсе странный разговор.

− Как я уже устал, Ригден, если бы ты знал, − прозвучал необыкновенно чистый голос, судя по всему принадлежавший Ариману. − Одно и то же изо дня в день. Никакого творчества среди этой серости.

− Значит, ты Абраксас, потрудился на славу, − прозвучал в ответ мелодичный голос Сэнсэя.

− Да мне уже давно и трудиться не надо, − голос Аримана из задушевного превратился в печально-осуждающий. − «Энтузиастов» сейчас столько, что профессионалам здесь уже и делать нечего. Даже скучно на это смотреть. И ты ещё надеешься, что из этого проекта можно что-то выжать?

−Возможно, что-то ещё и получится. Ведь замысел Отче неисповедим и промысел воли Его неисчерпаем.

− Не знаю, Ригден, не знаю… Всё-таки часть целого потому и часть, что в своей индивидуальности повторяет характеристики целого. При таких условиях и наличии превальвации материи вряд ли часть сможет стать целостной единицей, тем более на стадии завершения данного проекта.

− Даже при такой расстановке конъюнктуры у части всё-таки ещё есть шанс стать целым, − промолвил Сэнсэй.

− Ну да, особенно при её неглижировании к происходящему он как раз будет приравниваться в соотношении один к миллиарду, − насмешливо сказал Ариман.

− Пусть так, но всё же для неё это реальный шанс, − задумчиво ответил его собеседник.

Возникла недолгая тишина. Затаив дыхание, я стояла на своём месте, боясь пошевелиться и утратить концентрацию внимания, благодаря которой так чётко слышала этот разговор, словно через образовавшуюся слуховую щель в пространстве.

− Меня одно утешает, что всему этому глобальному бессированию приходит конец, − проговорил Ариман. − Так что мне кажется, только зря время тратим на эти реальные шансы. Слишком много сил и средств отнимают, а результат всего ничего.

− Может ты и прав, но…

− Конечно, я прав! − твёрдо заявил Ариман. − Я эту структуру уже изучил, вдоль и поперёк. Вы здесь изредка появляетесь, а я и на мгновение отлучиться не могу. Ты вспомни прошлый проект!

− Да, тогда всем работы хватало.

− Так и результат же был налицо. А здесь? Сплошной стандарт… Так что вряд ли удастся из него что-то выжать, − и, помолчав, грустно добавил: − Как мне уже всё это надоело, если бы ты знал. Устал я от этих бесконечных экспериментов. И зачем вообще было это затевать? Как хорошо было раньше.