Анастасия Новых - Сэнсэй. Исконный Шамбалы

Пока родители пытались найти разные лазейки к московской клинике, необузданные стремления привели меня к занятиям кунг-фу. Наша компания не пропускала ни одной киноленты о своих восточных боевых кумирах, следя с замиранием сердца за тройными сальто, переворотами, подсечками и прыжками спортсменов. А когда в нашем городе стали открываться секции по гимнастике ушу, в которых практически занимались кунг-фу, нашей компанией окончательно завладел боевой азарт. И мы стали посещать одну секцию за другой. Но в одной секции учитель был слишком злой и неграмотный; во второй считал себя чуть ли не Брюсом Ли, хотя обучал обычной борьбе, смешанной с боксом; а в третьей — вообще какой-то шарлатан и пьяница. Мы искали такого Учителя, стереотип которого сформировался у нас под воздействием фильмов о восточных боевых искусствах. И, как говорится, кто ищет, тот всегда найдет. Но то, что мы нашли, было для нас более чем неожиданным, ибо превзошло все наши идеалы даже в мечтах.

Обойдя безуспешно еще несколько мест, нам посоветовали секцию, расположенную на окраине города, в районе какой-то доисторической шахты. Мы не верили, что узрим нечто лучшее, чем видели в центре, но что-то нас туда определенно тянуло. Потратив полдня на поиски и опросив целый батальон местных жителей, наконец достигли желаемой цели.

— Да, — негромко призналась моя подруга Татьяна, — место, конечно, жутковатое. Если мы будем здесь еще и заниматься, то я умру со страха. У меня уже сейчас мурашки по коже бегают.

Я тоже ощущала легкий озноб, хотя на улице стояла довольно-таки теплая погода. Подойдя к обшарпанному, зацветшему от времени зданию, даже все время молчавший Славик не выдержал:

— Ну и ну! По-моему, мы зря потратили время. Неужели в этой «дыре» кто-то еще и занимается? Да тут, наверное, только мыши по ночам тренируются.

Андрей, лицо и фигура которого отдаленно напоминали русский проект Шварценеггера, многозначительно заключил:

— В общем-то говорят, что форма всегда соответствует содержанию. Пожалуй, сейчас в этом лишний разок убедимся.

И дернув на себя ручку ветхой двери, услышал лукавые слова, с сожалением произнесенные Костей:

— О, как в тебе еще заметно

Сидит ученый кабинетный.

Со звонким хохотом мы ввалились в спортзал. Но наша веселость мгновенно сменилась немым удивлением, ибо в зале находилось около шестидесяти человек.

— Ого, — присвистнул Славик. — Вот это да.

Но я уже не слушала недоумевающие реплики ребят. Мой взгляд буквально сразу замер на белокуром человеке. Хотя этот блондин ничем не отличался от остальных, стоящих в толпе, но что-то в нем определенно сильно волновало. «Боже, до чего же знакомое лицо», — подумала я. Его облик напоминал мне кого-то, кого очень давно и очень хорошо знала. Но кого? Я начала усиленно рыться в памяти, вспоминая всех знакомых в разных городах, всю свою многочисленную родню и всех друзей моих родных. Но мои попытки были тщетны. Из этого бурного потока лихорадочного осмысления меня выбил мелодичный голос Сэнсэя (Учителя), которым оказался тот загадочный молодой мужчина.

— Ну что, новобранцы, — с улыбкой сказал он, — стоите, как девушка после первого поцелуя. У нас или занимаются, или за дверь. Выбор за вами.

Этот голос!.. Моему удивлению не было предела. Уж его-то я точно где-то слышала. Но где и когда?

Наша маленькая компания дружно пошла к раздевалкам. В это время назойливые мысли нахально продолжали требовать удовлетворения своего праздного любопытства. Готовясь к занятию, я попыталась расспросить окружающих о Сэнсэе, узнать, откуда он родом. Но оказалось, что никто толком ничего не знал. Это меня еще больше заинтриговало.

По сравнению с медлительной Татьяной, я быстренько накинула белое кимоно и направилась в спортзал в надежде найти ответы там. Но там возникали лишь очередные вопросы. Что меня поразило в первую очередь — это то, что народ здесь был разновозрастный, приблизительно от четырнадцати до пятидесяти лет, что само по себе было странным. Такого моя особа не видела ни в одной из предыдущих секций. Я подумала: «Что может объединять таких разных по образу мышления, возрасту и опыту жизни людей? Если только боевое искусство, то каким же надо быть мастером и психологом, чтобы с азартом увлечь и заинтересовать их всех?»

Когда началась тренировка, второе, что меня поразило — это идеальная дисциплина и дружелюбная атмосфера, которая окружала нас. Здесь никто ничего не заставлял делать, но никто и не думал нарушать дисциплину. Каждый неподдельно старался заниматься на полную силу, что было удивительно по сравнению с нашими предыдущими неудачными опытами. Глядя на такую массовую работу над своими телами, наша компания также пыталась показать себя только с наилучшей стороны, усиленно пыхтя, кряхтя и потея. Но даже во время этого акта (многострадального для моих, как оказалось, малотренированных конечностей) меня не покидала мысль: «Как можно было создать такую дисциплину, как говорится, без кнута и пряника? Что могли здесь узнать и увидеть для себя эти разные люди, чтобы потом с таким энтузиазмом тренировать свое тело? И почему все занимаются молча?! — вскричал напоследок мой возмущенный женский разум. — Ну хоть бы кто слово сказал!» Для моей любопытной, болтливой натуры это была целая катастрофа. Ведь я надеялась хоть что-нибудь прояснить для себя во время тренировки.