Г. Бореев - Пифагор (Том 1)

Когда Нинурта наконец прибыл с Нибиру на Землю, чтобы сообщить решение Ану, то оказалось, что Нергал уже отдал приказ начинить “семь орудий страшных” “ядами” — ядерными боеголовками. Нинурта пытался объяснить Нергалу, что это оружие следует использовать лишь в самом крайнем случае, что прежде нужно предупредить об этом ануннаков, находящихся в районе поражения, и богов-игигов, обслуживавших орбитальную станцию и космические корабли. И, кроме того, нужно обязательно отвести угрозу от всего человечества, потому что «Ану, господин богов, к землянам питает жалость”.

Но Нергал заупрямился, не считая нужным предупреждать о своих действиях кого бы то ни было, и далее в тексте передается их ожесточенный спор. Однако в итоге Нергал согласился предупредить только ануннаков и игигов, оставив в неведении Мардука и его сына Набу, а также людей, поклонявшихся Мардуку. И тогда Нинурта принялся отговаривать Нергала от поголовного уничтожения людей, прибегая к таким же доводам, что и библейский Авраам, упрашивавший Господа пощадить Содом.

Прибегая к лести, угрозам и логике, два бога три дня спорили о степени уничтожения. Нергал был во власти личной ненависти: “Сына Мардука истреблю, и пусть отец его останки погребет; когда же я убью отца, никто его не похоронит кости!” — кричал он. Потом, очень тактично указав на несправедливость поголовного уничтожения людей и стратегическое значение избранных для уничтожения целей, Нинурта, наконец, убедил Нергала. Автор таблички пишет: “Он внял словам, что говорил Нинурта; слова его умаслили его, как масло доброе”. Согласившись не наносить удара по морям и по Месопотамии, Нергал изменил свой план: уничтожение будет выборочным, целью его будут города, в которых мог скрываться Набу, и космодром — “место, где возносятся Великие”. Космодромом намеревался владеть Мардук.

Когда Нергал закончил излагать свой новый план, то Энлиль, когда ему представили этот план, одобрил его, и Ану, судя по всему, тоже. Не теряя больше времени на разговоры, Нергал предложил Нинурте действовать одновременно.

Первой целью стал главный космодром ануннаков, командный комплекс которого размещался в “Высочайшей Горе”, а взлетно-посадочное поле — на прилегающей широкой равнине. Так гигантским ядерным взрывом был уничтожен и космодром, и гора, где находился центр управления полетом, была разрушена даже равнина, служившая взлетно-посадочным полем. Этот взрыв, согласно шумерским письменным источникам, был произведен Нинуртой.

Теперь настала очередь Нергала насладиться своим мщением. Отправившись с Синайского полуострова по Царской дороге в города Ханаана, Эрра уничтожил их один за другим. Строки “Сказания об Эрре” почти идентичны строкам библейского мифа о Содоме и Гоморре. Следующие строки описывают, как был изменен южный берег Мертвого моря, и гибель морской живности и растительности: «Рассек он море, он целостность его нарушил. И все, что было там живого, крокодилов даже, он уничтожил; огнем зверей он истребил, в пыль обратил он хлебные посевы».

Дорогой друг, нам открылись сведения и тексты о том, что Ур не был единственным пострадавшим городом, как не был и эпицентром катастрофы. Были не только найдены похожие плачи, оплакивающие горькую судьбу Ниппура, Урука, Эриду, но некоторые тексты содержали целые списки сотен погубленных городов, начиная с городов на юго-западе государства и заканчивая городами на северо-востоке, включая всю южную Месопотамию. Шумерские авторы говорят: все города погибли одновременно в один день в результате неожиданной масштабной ядерной катастрофы, а не один за другим, как то было бы в случае постепенного продвижения армии завоевателей вглубь страны.

Запустение городов после ядерной войны красочно описывается, например, в таких стихах: «Города опустели, дома опустели; стойла пустые стоят, в овчарнях не слышно овец; Шумера быки в стойлах своих не стоят, овцы его в овчарнях не жмутся; реки текут, полные горькой водой, на полях, там где хлеб колосился, растут сорняки, и в степях чахлые всходят, цветы». Люди Шумера никогда не сталкивались с подобным раньше: «На Землю Шумер спустилась беда, которой люди не знали: люди не видели раньше такого, От такого никто не спасется. Люди умирали не от руки врага, их подстерегала невидимая смерть, что по улицам бродит, по дорогам скитается; станет с кем рядом — и не видно ее; в дом войдет, и никто не узнает. И никому не было спасения от этого зла, что на землю набросилось, привидение будто... Через самые стены высокие, через самые толстые стены сочится оно, как вода; никакая дверь его не удержит, и запор не остановит ее; через дверь, как змея, вползает оно, сквозь щели, как ветер, внутрь залетает. Кто прятался за дверями, умирал в доме; кто спасался на крыше, умирал на крыше; кто бежал по улице, падал замертво на землю: мокроты и кашель грудь ослабляли, рот наполнялся слюною и пеной... сонливость и немота напали на них, странное оцепененье... страшные мученья, головная боль... дух тело покидал. Люди гибли ужасной смертью: люди, напуганные, едва могли дышать; Злобный Ветер зажал их в тиски, дня одного еще он им не даст... Рты увлажнились кровью, головы кровью сочатся... От Злобного Ветра бледнеет лицо».