Оксана Гофман: Русская книга мёртвых

Но души умерших не всегда уходили в страну отцов. Они знали, когда им следует оставаться на земле и в образе человека. Так, сама Смерть продолжала служить живым.

Итак, древние русичи верили, что душа умершего может остаться на земле в образе человеческом. Восходят эти представления к древнейшим божествам - Роду и Чуру. Род - не просто славянский бог, он - Праотец всех славян. Он тот, кто продолжал оберегать свое племя/род даже после собственной смерти (пускай и космического масштаба). Он - бог и как бы не умирает. Он всегда рядом. Он пращур всех - Чур, двуликий бог, охранитель границ родо-вища. Одним ликом своим он обращен к человеку, со-родичам, а вторым - к врагам, в том числе и к Гибели, всегда готовый вступиться за своих живых родичей.

Недаром, когда хотели защитить себя от опасности, то творили заклинания: "Чур меня!", то есть "Храни меня, Чур", или "Чур, наше место свято!". В присутствии Чура - бога-Пращура ни один из злых духов не мог причинить человеку вреда.

Довольно часто Род/Чур появляется среди сородичей в образе Дида, божества почтенного и разумного, предостерегающего живых от великого множества напастей, среди которых были и беды Смерти:

o Подушку на стол не клади - покойника наворожишь.

o Зеркало в доме разобьется - к покойнику.

o Не ставь три зажженные свечи в комнате - покойник будет.

o Если человек во время болезни часто поворачивается к стене или смотрит в потолок - скоро помрет"

(Приметы взяты из книги М. В. Рейли "Истоки жизни").

Но Дид - это еще и дед, а дедом издавна на Руси звали домовых. Следовательно, Род и Чур - первые славянские домовые, хранители рода и дома, которых отцы христианской церкви назвали "проклятым бесом-храможителем".

Вдумайтесь, насколько ужасно звучат подобные заявления: хранитель, в которого переселяется душа предка, называется "бесом"! Да нет, конечно, не бес, а свой, свой усопший на заре возникновения рода-племени пращур. Поэтому-то и называли домовых у славян "дед", "дедушка", "дидька", "дзад". (И точно такими же словами именовали умерших близких.)

На Руси домовых любили, именуя "доброжилами" и "доброхотами" и даже кормильцами. Домовой Род/Чур воплощал в себе душу-защитницу, пусть незримую, но бесспорную. И славяне прекрасно осознавали, что охраняет их жизнь от всевозможных напастей предок, перешедший черту Яви и Нави: недаром домовой считается "постеном" (от слова "Тень"), как призрачное существо, привидение. Привидение доброе, даже после смерти физической оболочки решившееся остаться со своими со-родичами и отказаться во имя их от светлого Ирия. "Зла людям он не делает, а, напротив, старается даже предостеречь от грядущих несчастий и временной опасности" (С. Максимов. "Крестная сила. Нечистая сила. Неведомая сила").

И именно этого защитника хотела впоследствии лишить славянские народы христианская церковь: отобрать надежду на то, что живой, бренный человек не останется один на один с бедой, с лихом, что ему всегда придет на помощь с просторов смертной Нави его прародитель-домовой.

Человека можно лишить куска хлеба, крыши над головой, но нельзя лишить его собственной защитительной Нави со всеми ее обитателями, невозможно отнять его собственную Смерть и пращуров. Вот и остался домовой назло всем врагам.

Собственно говоря, иначе-то и быть не могло: он, домовой, жилец Нави, был истинным хозяином любого дома. Его так и называли - хозяином, хозяюш-ком. Считали, что домовой "словно вылит в хозяина дома*. То есть нет Смерти, ибо душа обязательно инкарнируется/"выливается" в новое тело.

Отношение к домовому/Роду/Чуру как к прародителю просматривается в целом ряде обрядов, часть которых связана с постройкой дома. Славяне были твердо уверены, что новопостроенное жилище только тогда будет прочно, когда умрет глава поселившейся в нем семьи. Он после смерти и будет нести функции охранителя. Смерть стояла на страже Жизни и ее благополучия.

Кроме того, "в древние языческие времена на месте основания нового дома или вообще поселка закапывали в землю жертвы. Могли закапывать в качестве жертвы и человека.

В преданиях Новгорода рассказывается, что когда Славенск запустел и было решено срубить новый город, то были посланы на все четыре стороны гонцы захватить, кто попадется, живую жертву. Попалось дитя, и его заложили в основание города. Поэтому город назвали Детинцем" (Ю. В. Мизуа, Ю. Г. Ми-зун. "Святая Русь от Исхода до Крещения").